Диас ВАЛЕЕВ

СЮРРЕАЛИЗМ

Возвращаюсь домой удрученный. В издательстве огорошили новостью. Полгода назад одна коммерческая фирма перевела несколько миллионов на издание моей музыкальной пьесы. Директор фирмы, которого я случайно встретил на улице, был когда-то моим учеником в музыкальной школе при консерватории. Пока делали оригинал-макет, пока два месяца все вообще находилось без движения, поскольку издательскую контору летом распускали в отпуск без зарплаты, цены на бумагу и типографские услуги подскочили вверх. И вот теперь, чтобы ноты вышли, нужно еще добыть откуда-то семь с половиной миллионов рублей. Где их взять? У меня нет денег даже на билет в трамвае. Бывший ученик тоже может сказать: а совесть у человека есть?
В глазах темно. Добраться бы только до дома.
Добираюсь. Скрежещет ключ в замке.
Сейчас выпить чашку чая, и на диван. Отлежаться. Забыть все. Но – громкий истошный крик, бряканье палкой об пол. Господи, оказывается, мать у себя в комнате лежит на холодном полу. Два с лишним часа назад упала и не может подняться. Сумела вот только доползти до своей кровати. Сначала отсоединили телефон, она как раз звонила в аптеку, а потом раздался звонок в дверь, мать ринулась к ней, – неймется старой дуре, – но забыла взять в руки клюшку, запнулась о ножку стула.
Поднимаю мать с пола, с трудом укладываю на кровать.
– Накрой, пожалуйста, меня одеялом. Пол ледяной. И позвони в “скорую”. Ужасные боли в плече. И что-то с шеей.
Час от часу не легче! Телефон в самом деле не работает. В трубке какое-то дикое молчание, будто навсегда перерезаны все связи с миром.
Выхожу на лестничную площадку. Уже вечер, и там – холод и полный мрак. Хотя начало ноября, тепла в доме еще нет. К тому же три дня назад украли входную дверь в подъезде. Пошел днем на почту – дверь была. Возвращаюсь через пятнадцать минут, ее уже нет, вырвана из косяка. Но Бог сейчас с ним, с холодом. Как вот только в этом мраке врач отыщет нашу дверь? В последнее время кто-то с поразительным упорством вырывает из гнезда выключатели, которые с тем же упорством ставит на место студент-первокурсник с четвертого этажа. Борьба идет недели две, и вот запасы выключателей и у студента, и у меня исчерпаны.
Темень, как в преисподней. Скребусь тихонько в дверь к соседям. Не напугать бы. Звоню в “скорую”, звоню в бюро ремонта телефонов. Что за телефоны сейчас? Никуда не дозвонишься. Треск, шум.
Голова совсем чугунная. Тяжесть во всем теле. Наверное, поднялось давление.
С трудом дозвонился. Убедил.
Возвращаюсь домой, успокаиваю что-то бормочущую мать. Выгребаю из письменного стола и из карманов штанов все деньги, какие есть. Сейчас уве

зут куда-нибудь на “скорой”, как потом добираться домой?! Двадцать девять тысяч. И еще какая-то мелочь. Хватит на такси или не хватит? Откровенно говоря, нет сил и думать об этом. Будь что будет. Лежу, не зажигая света, закрыв глаза.
Упорный, как неотвратимость, звонок в дверь.
Слава Богу, врач и молоденькая медсестра. Проходят к матери. Расспросы, осмотр. Заключение:
– Нужно обязательно сделать рентгеновский снимок. Мы отвезем вас в травмпункт.
Да, это проблема из проблем. Матери девяносто семь лет, к тому же у нее, возможно, вывих или перелом плеча. Как спуститься с пятого этажа? Как сесть в машину?
Ужасная, бесконечная одиссея спуска. Погружение в “уазик”.
Долго едем, наконец, останавливаемся у подъезда травмпункта. На этот раз – утомительная операция по извлечению. Медленно и тихо бредем потом по коридору. Хирург-травматолог, похожий на мужика-коновала. Рентген-кабинет с дебелой усталой врачихой. Пока проявляют пленку, разыскиваю врача “скорой”, юркого, быстрого в словах и жестах человека. Он уже сидит, нахохлившись, в “уазике”, терпеливо ожидая медсестру. Прошу его смерить мне давление.
Груша в руке. Дергающаяся стрелка манометра. Толчки в крови.
Двести на сто двадцать. Кошмар.
Это означает, что у меня самого криз, и я сам на пороге непоправимого.
– Ладно, сделайте мне укол папаверина с дибазолом.
Как старый гипертоник со стажем, я уже давно знаю, что нужно человеку в таких случаях. Но на дворе новые времена. Папаверин у медсестры есть, а дибазола нет. Как? Врачи “скорой” не обеспечены дибазолом? Ведь это же самое элементарное, что необходимо? Да, нет дибазола. И не только его. Нет дибазола, но есть папамин или папармин.
– Вот его мы вам и введем, – говорит врач. Здесь подходит медсестра, и я, холодея, слышу:
– А что с ним будет от папармина?
– Да, что со мной будет? Я потеряю сознание или сразу окочурюсь? И что с матерью? Что на снимке?
– У нее перелом плечевой кости.
– Все-таки перелом, а я так надеялся... Может быть, вы все же завезете нас домой?
– Нет, мы – “скорая помощь”, а не такси. Конечно, если сделать вам укол папармина с папаверином, у

Скачать полный текст в формате RTF