Протоиерей О. Геннадий

ОБ ОТЧИЗНЕ
И ВОИНСТВЕ*

ЛЮБИ РОССИЮ В НЕПОГОДУ

“Нет ста миллионов (именно ста, как и предсказывал Достоевский), на войнах и без войн мы потеряли треть того населения, какое могли бы иметь сейчас, почти половину того, которое имеем! Кто еще из народов расплачивался такой ценой?.. Нам надо излечить свои раны, спасти свое национальное тело и свой национальный дух. ...Сам я не вижу сегодня никакой живой духовной силы, кроме христианской, которая могла бы взяться за духовное исцеление России”.
Александр Солженицын.
“Письмо вождям Советского Союза”.
1973 г.

О любви к народу, к нации, к Отчизне... Кто об этом сейчас ни говорит! Но сколько страстей, оскорблений, путаницы в этих речах. И я, завидуя спокойствию, с которым размышляет отец Геннадий об этом кровоточащем и кричащем вопросе, слушаю.
— Род — народ — в значении нации. Это сегодня, конечно, самый больной вопрос. Сказано об этом очень много со всех сторон. И патриотизм, и красно-коричневые, и национализм, и интернационализм, и демократизм... И сколько еще “измов” вращается вокруг национального вопроса. И течет кровь, и разделяются народы, образуются новые государства, и множится вражда, бегут беженцы...
Но все забыли об одном: во Христе нет нации. Кровь Христова делает нас единым родом Христовым. И Господь говорил: “Не пройдет род сей, пока все сие не сбудется”. То есть род христианский, который имеет единый дух — Дух Святой и едину кровь — кровь Христову, и соответственно составляет едино тело Церкви Христовой, которая — вселенская и кафолическая — и состоит из всех народов, входящих в нее.
Христианское учение не возвышает один народ, уничижая другой, но оно не нивелирует, не уничтожает само понятие народа в значении нации. Более того, оно его освящает и благословляет.
То есть тут как раз единство всех народов во Христе и освящение каждого народа во Христе. Это и есть основной принцип любви к народу. Исходя из этого, можно решить все вопросы. Но если из этого не исходить, то всевозможные национальные вопросы всегда ведут к трениям, столкновениям, к проблемам и даже кровопролитию.
— Вот вы перечислили сейчас “друзей народа”, начиная с патриотов и завершая демократами, вслушайтесь в их голоса: каждый, бия себя в грудь, уверяет, что он и есть тот, кто истинно любит свой народ. А какой почти неземной любовью полыхали к народу большевики, которые во имя этой любви на алтарь своей идеи положили, по самым скромным подсчетам, с 1917 по 1959 год больше 110 миллионов жизней — того самого народа, за счастье которого они так самозабвенно бились. Сражаясь против народа же...
Кстати, страшная эта статистика совсем не пугает наследников большевиков. Плодятся газеты с “бессмертными идеями” Маркса-Энгельса-Ленина, собираются и вновь объединяются коммунисты, чтобы предпринять новую попытку “спасения” народа... Какое-то потрясающее отсутствие исторической памяти. Манкурты. Ни памяти, ни угрызений совести за содеянное, ни покаяния...
А те, что у власти? О грехах предшественников вроде бы помнят, но какое потрясающее пренебрежение к нацио

* Вопросы задает красноярская журналистка Валентина Майстренко. Отвечает благочинный Енисейского округа, настоятель Успенского храма в Енисейске протоиерей О.Геннадий Фаст.

нальным интересам россиян, какое уничижение собственной нации, какое откровенное преклонение перед Западом. Александр Солженицын писал в 70-х: “Нам обязательно надо было протащиться всем западным буржуазно-промышленным и марксистским путем, чтобы к концу XX века узнать то, что искони понимал любой деревенский дед на Украине или в России...” Сейчас народ опять потащили каким-то странным путем. Слепота наших правителей, что чередой идут друг за другом в апокалиптическом XX веке, просто обескураживает. Так хочется прозрения, начиная с верхов и завершая всей нацией. Но... как пел убиенный Игорь Тальков, царствие ему небесное: “А вокруг, как на парад, вся страна шагает в ад широкой поступью...”
Простите, что я опять ударилась в политику, но сколько еще народу страдать, сколько мучиться?.
— Я не являюсь знатоком всех этих движений. И во всем суетном водовороте все более тянет к Богу, к молитве, а не к тому, чтобы засучить рукава, принять какую-то декларацию и начать за нее борьбу. Апостол Павел говорит, что наша брань не против плоти и крови, но против духов злобы поднебесной. Вот эту брань против духов злобы поднебесной и должен вести священник и, в общем, каждый христианин. А эта брань шовинистов, космополитов и прочая-прочая — эта брань, увы, преимущественно направлена против “плоти и крови”. И негоже христианам вставать в ряды этих войск и кидаться на войско другое.
Я, в общем-то, вполне воспринимаю, что разные христиане в своих национальных позициях могут отличаться друг от друга. И один может, склоняться к тому, другой к другому. Это от многого зависит: или человек живет в стране, где его народ, или в стране другого народа; или человек из семьи, где смешанный брак, или человек из потомственной национально чистой семьи; или человек не знает даже языка той нации, которая указана в его паспорте, или человек возрос в языке и культуре своей нации. Все это, конечно, накладывает отпечаток на людей. И здесь не надо заставлять всех входить в одно из этих войск — но всем надо творить дела любви.
И спасение только в ней — в любви. Но не всякий способен любить народ, в котором он родился. Это великое чувство. Моисей, когда видел согрешившим свой народ, поклонившимся золотому тельцу, обращаясь к Богу, говорил: “И меня вычеркни из Книги жизни”. И наш преподобный Серафим Саровский, когда явлено ему было в XIX веке, какая смута будет, какие реки крови прольются и от истины отступят даже архиереи, молил Бога после трехдневного поста: “Господи, погуби меня, убогого Серафима, но пусть они спасутся”. Это предельное состояние любви, когда святой готов был жертвовать вечным спасением ради архиереев народа своего. Но к таким высоким чувствам надо прийти опытом своим, жизнью своей.
Любовь к народу заключается в молитве о нем, в верности ему, его вере, его обычаям, его образу жизни. Спросят, а как же все-таки интернационализм? А только тогда ты сможешь полюбить другой народ, когда любишь свой. Невозможно любить другой народ, не любя свой.
— Вами как раз все это выстрадано, ведь вы воспитывались в немецкой семье, которая была таковой не просто по паспорту, но и принадлежала немецкой культуре, а служите народу русскому, в самой что ни на есть глубине России...
— А вырос я в Казахстане. Это было большое, в несколько тысяч человек, общество немцев, хранивших свои предания, свою культуру, свой быт, свои обычаи, и немецкое, оно, действительно, впитывалось всем сердцем сызмала. Нас даже называли националистами за эту приверженность своему народу.
Но среди нас были те, кто не имел такой любви, они-то нас и называли националистами и говорили, что Христос интернационалист. Они были против сохранения нашей на

Скачать полный текст в формате RTF