Здесь вечно полон скифский кубок,
Поэтов — словно певчих птиц!
А сколько шелестящих юбок.
Дразнящих талий, тонких лиц!
От мира затворясь упрямо,
Как от безжалостной зимы,
Трагичный вызов Вальсингама,
Целуясь, повторяем мы.
А завтра тот, кто был так молод,
Так дружно славим и любим,
Штыком отточенным приколот,
Свой мозг оставит мостовым.

Омск, ноябрь 1919 г.

***
Помнишь, Лена, первый вальс на бале?
Мы кружились до потери сил,
И архивны юноши сказали,
Что тебя я, верно, покорил.
Но, бокалы до края напенив,
Увели с собой меня друзья.
Александр Иванович Тургенев,
Улыбаясь, заменил меня.
Как Алябьева, ты стала модной,
Блеск ее тебя не затемнил,
И певцы красавице холодной
Отдавали стихотворный пыл.
Как же, Лена, ты, которой в мире
Грезились лишь вальсы и цветы,
Хочешь кончить в ледяной Сибири
Жизнь со мной средь горькой нищеты?
Отказать тебе я не умею,
Щемит грудь от счастья и тоски.
Плачу и поцеловать не смею
Слабо надушенные листки.

1919 г.

Я

***
Нет. Жизни раннего конца
Я все-таки желать не смею.
Вы улыбнулись мне с крыльца,
И ветер обвевает шею.

Скрипит подгнивший тротуар,
Залаял пес на перекрестке,
А розы в запертом киоске
Глядят на проходящих пар.

Смотрю на звезды и бреду
Домой, мечтая о постели.
Но сладкая усталость в теле,
И кажется, я не дойду...

Теряя дням бесплодным счет,
Над песнями узду теряя,
Засну на лавке у ворот,
Улыбку вашу вспоминая...

31 июля 1919г.

Из цикла ПУТЬ ВО МРАКЕ

(Дорога Омск — Красноярск. Январь — февраль 1920 г.)

1

В.М. Кремковой

Скорбно сложен ротик маленький.
Вы молчите, взгляд потупя.

Не идут вам эти валенки,
И неловки вы в тулупе.

Да, теперь вы только беженка,
И вас путь измучил долгий,
А какой когда-то неженкой
Были вы на милой Волге!

Августовский вечер помните?
Кажется, он наш последний.
Мы болтали в вашей комнате,
Вышивала мать в соседней.

Даль была осенним золотом
И багрянцем зорь повита,
И чугунным тяжким молотом
Кто-то грохотал сердито.

Над притихнувшими долами
Лился ядер дождь кровавый,
И глухих пожаров полымя
Разрасталось над заставой.

Знали ль мы, что нам изгнание
Жизнь-изменница судила,
Что печальное свидание
Ждет нас в стороне немилой?

Вот мы снова между шпалами
Бродим те же и не те же.
Снег точеными кристаллами
Никнет на румянец свежий.

И опять венца багряного
Розы вянут за вокзалом.
Что ж, начать ли жизнь нам заново,
Иль забыться сном усталым?

Сжат упрямо ротик маленький,
Вы молчите, взгляд потупя...
Не идут вам эти валенки,
И неловки вы в тулупе.

***
Мы жили в творческом тумане,
Губители чужих наследий,
Стихи чеканя
Из меди.
Но, все ограды руша,
Мир входит к нам в двери.
Больные выльем души
В каком размере?

На лиру мы воловью
Натянем жилу,
Чтоб звукам, вырванным из сердца с кровью,
Хрипящую оставить силу.
Они без форм. В них есть уродство
Невыношенного созданья.
Но их осветит благородство
Страданья.

***
И я покину край Сибири,
Где музы, песни и вино,
И был Георгий Маслов в мире,
Иль не был — будет все равно.

1919 г.

г. Красноярск
№5, 1994 г.