Вадим ХАЛУПОВИЧ

ЗА МОЕЙ СПИНОЙ ШУМИТ ИЗРАИЛЬ...

* * *

Рине Левинзон

“...И голос был тонок...”
А.Блок

Высокий строй российской речи,
Он весь – кристальность, чистота,
Он женственным теплом подсвечен,
Звучит с раскрытого листа.

И струнная стиха основа
Нетленность духа нам сулит.
И от распахнутости слова
Душа болит.

И словно в поле жёлтый колос
Закатным светом освещён,
В ушах звучит высокий голос,
От горечи не защищён.

* * *

Вл.Добину

Я старше тебя на четырнадцать лет.
Я старше, наверно, на столько же бед.
Я старше тебя на Террор и Войну,
И на Катастрофу, позор и вину,
На ссылку, блокаду, ГУЛАГ Колымы...
И всё же, и всё же – ровесники мы.
Нам в веке двадцатом жить было дано.
И значит мы жили во время одно.
И то, что со мной вытворяла судьба,
Настигнув, насквозь прожигало тебя.
И так мы сравнялись, мой друг, имярек,
Наш возраст – двадцатый исчезнувший век.

СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ

В берега четырнадцати стран
Эти волны бьют не уставая,
Берега четырнадцати стран
Пеною морскою заливая.

Библия,Тора или Коран –
Им, волнам беспечным,безразлично.
Корабли четырнадцати стран
На волнах качаются привычно.

Разная у этих стран судьба,
Радость разная и горе тоже.
Общая, глубокая вода
Их объединить никак не может.

Словно их навеки развели
Боги на собрании надземном.
Это море посреди земли
Люди называют Средиземным.

Я сижу на низком берегу.
За моей спиной шумит Израиль.
Блики солнца по волнам бегут,
Блики солнца на волнах играют.

Я сижу, не чувствуя вины,
Что вся жизнь, которую обрящем, –
Рокот набегающей волны,
Шелест уходящей...

* * *

На улице Мадрида
Поэт Франсиско Мена
Пытается стихи свои продать.
По улице Мадрида
Кружит людская пена
Стихи купивших что-то не видать.

Сидит он, как отшельник,
Среди идущих мимо.
И на страницах белых душа его жива.
Мадрид гудит, как пчельник,
И неисповедимо
Из гула и из горя рождаются слова:

“Поэзия, ты радость,
Поэзия, ты счастье,
Поэзия, стихами ты освещаешь тьму,
Но есть поэту надо
И – чуточку участья,
Неужто не нужны мы с тобою никому?”

Молчит старик Сервантес,
Молчит Франсиско Гойя,
И Санчо с Дон-Кихотом на площади молчат.
Бог предоставил гранты
Поэту быть изгоем,
И пеплы строчек наших
                                 лишь нам в сердца стучат.

гг. Хайфа – Санкт-Петербург