ДиН память

Юрий БЕЛИКОВ

СМЕРТЬ ОЛИМПИЙЦА

Поэты умирают в нищете не только в России, но и в "благополучной" Америке. Значит, нет в ней искомого благополучия для русского поэта?.. Так это или не так, но 10 августа 2007 года в Лос-Анджелесе в возрасте 68 лет скончался легендарный Пётр Вегин. Почему легендарный? Потому что представлял ту самую когорту поэтов-шестидесятников, с восхождением которой на литературный Олимп общество глотнуло чистого воздуха надежды. Их можно сейчас оплёвывать и свергать, передвигать рокировками по шахматному полю поэзии, но нельзя не признать привнесённой ими исторической миссии обновления - страны и лиры. Младший собрат Окуджавы и Вознесенского, Рождественского и Ахмадулиной, соратник Высоцкого и собеседник Бродского, Пётр Вегин не терялся в их ряду, выделяясь только ему данной лирической нотой. Да, иногда внешне он мог кого-то из них напоминать, но только внешне - выдувая свой внутренний хрусталь: из сирени, соловьёв и света. "Уходя, оставлю свет в комнатушке обветшалой..."
Всё произошло, как в этих давних вегинских строчках - "комнатушка обветшалая", которую он снимал в последнее время в Лос-Анджелесе, пережившая пожар, что уничтожил все рукописи ("хорошо горят гениальные рукописи - плохие рукописи не горят!") и живописные полотна (он ещё был одарённым художником) - и свет... но не от пожара, а от тех самых сгоревших и не выгоревших рукописей...
- Жил - как бомж! - сказала мне знаменитая Оза - героиня одноимённой поэмы Андрея Вознесенского, писательница Зоя Богуславская.
Некоторое время назад она прилетала в Лос-Анджелес, Вегин звонил ей по телефону, договариваясь о встрече, причем, звонил "раз десять", словно веря и не веря в фантом возможной встречи со своей московской юностью... Оза заказала стол, долго ждала его, а он так и не пришёл.

Потом - через вторые руки - передавал извинения, смысл которых сводился к одному: он хотел, чтоб его запомнили таким, каким он был - молодым, высоким, красивым. В этом было что-то от Дориана Грея, но факт остаётся фактом: изменилось и лицо и, видимо, изнанка лица - душа... Как написал его заокеанский сподвижник, на чью долю выпала организация похорон, поэт Анатолий Берлин:

Спился художник,
поэт и безбожник,
бабник и друг.

Спился, родимый,
рифмой гонимый
в замкнутый круг...

Оказывается, Аркадием Кутиловым можно стать не только в Сибири, но и в Америке. И, сотворив роман-воспоминание "Опрокинутый Олимп" - о том самом пьянящем воздухе 60-х и его шампанских пузырьках - именитых друзьях-соратниках - он приговором собственного пера оказался на "Опрокинутом Олимпе" - в поисках денег для больной дочери, с которой в конце 80-х покинул Москву, и попытке сжиться с реальностью своей творческой невостребованности, а точнее, ненужности - здесь, в США.
Что США!.. А кто из поэтов нынче востребован и нужен в России? Даже кумиры 60-х. Но он-то жил на их Олимпе. Отчего же сошёл с него автор более десятка книг и отечественного избранного? "Устал горбиться перед литературными чинушами", - ответил он в одном из нечастых "за холмом" интервью. Если б он ведал, как вырос и заматерел этот класс в сегодняшней России!.. А может, это - процесс общемировой и нечего кивать Москвой на Лос-Анджелес, а Лос-Анджелесом - на Москву?
...Так со мной уже было не единожды: вдруг начинаю разыскивать человека - фотографию ли или адрес - и через какое-то время узнаю, что этого человека отнимают, выдёргивают из пространства. Что это, канал предсказания?.. Так было с крестьянским поэтом Колей Бурашниковым, которого запинали до смерти пермские отморозки за то, что он, мирно спящий на газоне, не позволил снять с него ботинки. Так случилось и с бывшим мальчиком из Ростова-на Дону, а впоследствии "мегаполисно-всемирным" Вегиным, ещё в 1979-м году, подписывая свою только вышедшую книгу "Над крышами", наделившим меня титулом "Князя Сибирского" (взаимное ясновидение: однажды Роман Солнцев оказал мне честь быть приглашённым в редколлегию сибирского журнала "День и Ночь", и друзей у меня больше в Сибири, чем на Урале).