Элла КРЫЛОВА

ОТ-РЕЧЕНИЕ

ОТ-РЕЧЕНИЕ

Бессмысленно и тяжело
быть в мегаполисе поэтом.
Что, проклятое ремесло,
неоновым мертвящим светом
в ночи без промаха разишь
мозг и безумием грозишь?

Эх, мне бы деревенский сруб,
да баньку, да козу в сарае!
Зимой – уютный дым из труб,
а летом – лиственного рая
разлив в лесу и на поляне,
где водят хоровод древляне.

Куда идти, ползти, бежать
мне от тебя, глагол пифийский?
Не лучше ли в музее встать
в ряд с Никою Самофракийской?
Руина-истукан безвредней,
чем поэтические бредни.

Господь, зачем стихи нужны?
Прибавь-ка громкость тишины!

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ НОЧЬ

Кристальная рождественская ночь.
Вверху Звезда поводит плавниками.
В костёле служба. Я пойти не прочь,
но жаль топтать снежинки сапогами.

Они все – отражения Звезды,
которая отражена и в сердце.
Такой покой нисходит с высоты,
что входит без ключа в любые дверцы.

Звезды движенья – рыбки золотой –
и в чувствах отзываются, и в мыслях
о том, что скоро кончится застой.
На ветках ризы белые повисли.

Природа литургично хороша.
И свет оберегает всё живое.
И покаянна грешница-душа
за письменным столом – пред аналоем.

Иконка и церковная свеча.
Да сладкая истома от кагора.
Звезда – нагое сердце – горяча.
И что мне до бессмысленного спора

о том, Он был, Христос, а может, нет?
Не до того мне, что болтают люди.
Неугасим Звезды призывный свет.
Я знаю: был Он, есть Он и пребудет.

УТРО

Памяти Ёсано Акико

И пряди спутанных твоих волос,
и страстный твой, срывающийся голос...
А на моём плече – улика – волос.
Вновь голос твой... Откуда что взялось?

Глициний лиловеющих весна,
символика цветов... И смерть так близко,
как будто в руку вложена записка
и поздно, слишком поздно прочтена.

Насколько ты прекраснее вот так:
растрёпанная, на щеках румянец, –
чем лиловеющих глициний глянец.
И близко, слишком близко смерть. Пустяк.

ПРАЗДНИКИ

Мороз и солнце – день румяный.
Ещё ты дрыхнешь, друг мой пьяный.
Вставай, касатик, похмелись!
Газоны – белые холстины –
пескам подобны Палестины,
и синяя прозрачна высь.

Мы в храм пойдём путём неблизким,
чтобы затеплить свечи близким,
большим числом – за упокой,
чтоб было им тепло в могиле,
живым – чтобы подольше жили.
И я перекрещусь рукой

нетвёрдой. После – в путь обратный
по тротуарам аккуратным,
в руках авоськи теребя.
Осмотрим пруд заледенелый.
И в сотый раз скажу я смело:
“Мой царь, как я люблю тебя!”

А у дверей нас встретит кошка –
принцесса, чаровница, крошка, –
и задерёт в восторге хвост.
Сварганим харч, нацедим пива.
Пусть время жжётся, как крапива, –
мы на него положим хвост.