И гуляет блуда,
               чиста, как спирт,
Средь ненецких женщин
              и жён якутов.

* * *

Над Невою – мачты кораблей
и закат – пленителен и розов...
Пляшет грифель липовых аллей
по страницам питерских морозов.

В полчаса сгустилась темнота,
и Луна нахохлилась по-птичьи...
Петербург, ты апокалиптичен,
город-призрак, город-маета!

Околдует ветер, как Петра,
и не сразу скажет о расплате –
прежде строчки выдавит в тетради
остриём гусиного пера.

Станет прочь отталкивать друзей
да швырять в окошко птичьи крики...
Лишь тетради (будущие книги),
да клетушка (будущий музей)...

Не смотри, приятель, на Луну –
не поймёшь, орёл там или решка.
Ночь темна. Верней, черна – как речка,
и у этой ночи ты в плену.

* * *

Не отторгая природу,
не ощущая вину,
дети играют в свободу,
дети играют в войну.

Замки творят и разруху,
магию чисел и слов –
дети играют в разлуку,
дети играют в любовь.

Будьте покойны: покуда
свято, легко, без затей
дети таят в себе чудо, –
дьявол не тронет детей.

г. Санкт-Петербург

ДиН память

Иван НИКИТИН

* * *

Сибирь!.. Напишешь это слово –
И вдруг свободная мечта
Меня уносит в край суровый.
Природы дикой красота
Вдали встает передо мною.
И, мнится, вижу я Байкал
С его прозрачной глубиною,
И цепи гор с громадой скал,
И бесконечную равнину
Вокруг белеющих снегов,
И грозных девственных лесов
Необозримую вершину...
Но вот проходит этот бред,
И снова видишь пред собою:
Диван с подушкою худою,
Комод, старинный туалет,
Семь стульев, стол на жалких ножках,
Навоз какой-то на полу,
Цветы в каких-то глупых плошках
И, наконец, кота в углу.
Да вот пришел старик сердитый,
О похоронах говорит
И, кажется, меня бранит,
Что моей тетки гроб открытый
До церкви я не проводил.

2 января 1855 года