ушей и хохот до слез; вот это как раз и есть для всех самый большой серьёз.
* * *
“Эй, на барже! капитаны не нужны?” – орет выпивоха, – это на берегу Дона, раскинув палатки, “отдыхает на природе” приезжая компания – из города Шахты; ловится у местных стариков-тихонь рыба чехонь; “Вяленая с пивком – хороша”, – подольщается к ним один, отвалясь от субботнего пикника; рыбаки соглашаются кивком: ладно, мол, продадим.
* * *
Там, где торили “межчувственные переносы” (многим другим не в обиду будет нарицательно сказано) скрябины и чюрленисы, хочешь-не-хочешь, а строем в ногу уже не походишь – вылазки-запуски в иное суметь придется произвести в угоду новым кривизнам созерцательных траекторий... – такая вот суть содержания письма из Казани от друга ровестника: “эвфонику от синестика”.
* * *
Над прогибом осени сквозь выпуклость краснотала, – встать если на запад лицом напротив заката, – пламень огня глазами оленьевыми вбирается, словно бы – ветхозаветные времена, и – неопалимая купина; однако из середины куста Бог не взывает, и созерцательно – не Моисей, и не восклицают уста его: ях-вах! вот я; и солнце заходит – скрывается в облаках.
* * *
По сумеркам склонов сентябрьское жжение кленов, – картинка оконна, этажна, пространна, – как будто бы на фортепиано играют Шопена в осенних фасадных стенах Левитана, Сезанна... о грусти, о зовах, остудах, о проводах, смертности, лиственных сменах сезонов, словес, поколений, народов...
* * *
В людном зале на картинах вечны лозы винограда, свечи, розы в ритме танца менуэта – словно в окнах за стеною: “века сладкого порока, ненаглядного барокко завитель и кренделя, и канделябры”, – как сказал бы некто зрительно современный, скаля зубы, стариканя гладь паркета перед стебелью-моделью с восклицательной спиною в стиле глянца.
* * *
Нераспакованным волей весеннего света пока что цветкам и листочкам шатко и лаково в почках, бутончиках; в куколках – бабочкам; в обстоятельствах места и времени – сада и марта – словам предназначенного свидания, отзвукам лада и ритма на расстояньи ничейного шага до всплеска ручейного взгляда.
* * *
У наблюдателя в лесу – губа не дура, когда спиною он с изгибом комля дуба слитно и вплотную, и вольготно, и надолго – будто бы плывет, или парит в полете... говорят, при этом вода состава тела, то есть ее молекулярная структура под воздействием ствола как дирижера обретает стройность и порядок хора, и – поет.

г. Старый Оскол

Владлен БЕЛКИН

* * *

Призывным зовом горна
Я брошен в пекло дня.
Я жизнь беру за горло,
А жизнь – меня!
Она не уступала
Без боя ни копья.
Она хребты ломала
И не таким как я.
Ее не укрощали
Уставы и кресты...
Треском трещали
Ребра и крестцы!
Она и нынче так же
Всегда на высоте,
Она и нынче та же,
Да мы – не те.
И если я не трушу,
В дугу не гнусь, –
Значит передюжу
Любую гнусь.
Потому что знаю
Крепость рук,
Потому что знаменем
Честь и труд,
Потому что нынче
Кругом друзья...
Потому что иначе
И нельзя.

* * *

Как может монастырская аскеза
смирить, переломить и превозмочь
бесовский шабаш, смрад
и лязг железа
в безумную Вальпургиеву ночь?..
Но если ты действительно богат
духовной мощью,
а не рыбьей кровью, –
не жди благодарений и наград:
твори добро и побеждай любовью.

г. Дивногорск