С букетом и большой сумкой сошел с электрички на ее станции и – обомлел: на месте двухэтажных домишек барачного типа на всем обозримом пространстве громоздятся высоченные панельные дома; одни уже закончены и заселены, другие еще строятся...
Я долго стоял в недоумении, соображая: что делать? где искать? Потом – досадуя на Гулю: почему ж не предупредила-то? – стал в отчаянии кидаться ко всем встречным:
– Тут еще недавно стояли двухэтажки – вы не знаете, где, в каких домах расселили жителей?..
Назойливо ко всем приставая, опросил человек двадцать: женщин с кошелками, стремительных девушек, стариков-тугодумов, – все с недоумением пожимали плечами. Только какой-то молодой мужчина, прораб, по-моему, ответил определенно: тех, которые жили в двухэтажках, здесь не найти – переселили в другой район, потому что, когда их выселяли, ни одного готового дома здесь не было. В какой точно район переселили, он не знал.
Наверное, при большом желании я бы смог ее найти: я бы перевернул и обшарил из края в край всю Москву! – но до меня стало кое-как доходить: а ведь ей это не нужно!
Я шел по новому микрорайону с полной сумкой и ненужным букетом. Хотелось хотя бы вспомнить место, где стоял ее дом. Зачем мне это было? Сам не знаю...
Кажется, все-таки нашел. То был просторный, пока еще пустынный двор меж двумя заселенными громадинами. Даже сесть было не на что. Постоял. А потом взял и положил на это место свой букет.
И когда возвращался электричкой в Москву – все думал: зачем же она так? Меня щадит? Себя? Ребенка? Могла бы и сказать – я бы понял.
Потом дошло: да ведь сказала! Исчерпывающе сказала, до самого последнего слова: “Зачем эти встречи? Не нужно. Ни к чему. У каждого из нас – из троих! – своя жизнь, своя судьба, своя дорога...”
Молодец! И сын – в самом деле твой, только твой: захотела, зачала, родила. И вырастишь, думаю, как надо. Стало быть, он действительно – весь! – твой. Так что причем здесь я – или кто иной? Имею ли я право на ту капельку плоти, что ты взяла у меня? Дала понять: не имею...
Больше я не делал попыток найти ее: она все дала понять исчерпывающе... Где теперь ее сын? Чем занят?.. Наверное, у него уже своя семья, дети. Как его фамилия?.. Гуля, помнится, говорила, что у предков ее отца – какие-то заслуги в истории России, и она из уважения к ним оставила себе в замужестве девичью фамилию. А фамилии ее мужа – и, стало быть, сына тоже – я и знать не знал... Вот и поди теперь, распутывай: кто мы, чьи, откуда, кто отцы, кто деды и кто дети?

г. Красноярск

ДиН память

Василий ТРЕДИАКОВСКИЙ

СТИХИ ПОХВАЛЬНЫЕ РОССИИ

Начну на флейте стихи печальны,
Зря на Россию чрез страны дальны:
Ибо все днесь мне ее доброты
Мыслить умом есть много охоты!

Россия мати! свет мой безмерный!
Позволь то, чадо прошу твой верный,
Ах, как сидишь ты на троне красно!
Небу Российску ты солнце ясно!

Красят иных всех златые скиптры,
И драгоценна порфира, митры;
Ты собой скипетр твой украсила
И лицом светлым венец почтила.

О благородстве твоем высоком
Кто бы не ведал в свете широком?
Прямое сама вся благородство:
Божие ты, ей! светло изводство.

В тебе вся вера благочестивым,
К тебе примесу нет нечестивым;
В тебе не будет веры двойныя,
К тебе не смеют приступить злые.

Твои все люди суть православны
И храбростию повсюду славны;
Чада достойны таковой мати,
Везде готовы за тебя стати.

Чем ты, Россия, неизобильна?
Где ты, Россия, не была сильна?
Сокровище всех добр ты едина,
Всегда богата, славе причина.

Коль в тебе звезды все здравьем блещут!
И Россияне коль громко плещут:
Виват Россия! виват драгая!
Виват надежда! виват благая!

Скончу на флейте стихи печальны,
Зря на Россию чрез страны дальны:
Сто мне языков надобно б было
Прославить все то, что в тебе мило!