Нина БОЙКО

ПОДАРОК

МАРИЯ

Раным-рано, еще до того как в небесную темень стали проникать утренние тона, Мария проснулась. Надела юбку поверх ночной рубашки и сразу прошла в сени, включив свет. Отдернула шторку с полок, достала банки с маринованными маслятами и земляничным вареньем. Забралась по приставной лесенке к балке, где на крючках висели мешочки с душистыми травами, – сын любит. Гаркнул петух. “Чтоб тебе!” – вздрогнула, хоть петух регулярно орал днем и ночью. Петуха привез Вася. “Маленький, да породистый”, – подал в корзинке. “Породистый” исклевал всех ее кур, но избавиться от него в голову не приходит – Васенькин же подарок!
“Жил бы тут! – подумала о сыне. – Устала я мотаться в город – из города. Когда учился – ладно, а теперь...”
Когда Вася учился, она навьючивала на себя по три сумки и тащила, разве что не в зубах. До города подкидывал знакомый шофер, если тоже туда случалось, и всегда они приезжали перед рассветом. Дворники только-только брались за скребки, чистили снег. И она брела мимо них, радуясь, что не одна в потемках: страшно одной. На перекрестке всегда успевала к автобусу. Самый первый автобус, еще без пассажиров – ехал за реку в студенческий городок. Водители были разные, но жалели ее одинаково: тормозили, и она, забравшись в салон, не знала, как и благодарить! Однажды пьяный пристал (уже сидел в автобусе), всю дорогу смешил. Вышли вместе, он схватил ее сумку, да как побежит! “Ой! – заорала. – Куда ты в лес-то?” А он не в лес, к общежитиям.
– В которое тебе? – кричит.
– В третье!
– Кирпичи, что ли, везешь?
– Отдай сумку, тебя не впустят!
– Это тебя не впустят!
И, правда: прошагал мимо постовой, а с Марии документы потребовали. Лифт не работал, на горбу тащили поклажу на пятый этаж. Сын еще спал, когда она постучала.
– Не одна сегодня, с “носильщиком”, – развела руками перед оторопевшим Васей, и пригласила “носильщика” в комнату – чаем напоить за труды.
Мужчина с наслаждением вдыхал ароматные травки, ел шаньги. Потом улыбнулся: “Ну, что, познакомимся?” Вынул удостоверение, и Мария куском подавилась. Написано было, что “носильщик” – заведующий кафедрой механико-технологического факультета, доцент. Вот не знала-то, куда деться! А он хоть бы что. “Парочку бы шанег с собой? – смеется. – Очень вкусные, мама такие пекла”. И так ласково-ласково на нее посмотрел.
Да, когда сын был студентом, не так тяжело доставались поездки, а теперь – обиднее, что ли? Раньше – приедет к нему, друзья его проснутся, сбегутся со всех этажей, – за минуту умнут гостинцы. Ей не жалко было: поживи-ка без дома. Да и они такие славные. Раз приехала, входит в секцию, а из комнаты, что рядом с Васиной – гитара! Утро брезжит, гитарист поёт:

Море, море! Уж сдал я два экзамена!

А то – всё общежитие на ногах, окна настежь, ребята из них по пояс наружу, держат зачетки, кричат страшным криком: “Халява, ловись!”
– Если “халява” попадется, экзамен на мах пройдет, а если нет, то уж... – пояснил Вася, которого она тоже застала за ловлей “халявы”.
Теперь Вася живет в квартире своей невесты Ларисы, квартиру купила ей мать, и Вася там, словно в прихлебателях. Когда Мария приезжает, он суетится – матери и Ларисе хочет угодить. А Лариса сидит, сложив руки на коленях, ждет, когда Мария откланяется.
Вот так же когда-то вляпался в чужой достаток Мариин брат. Богатая девка Клава, из мужа веревки вила. Терпел, терпел, спутался с Наташкой, а Наташкин мужик приловил их и отдубасил так, что...
Вернулась в избу, затопила плиту, навела пойло корове, напарила комбикорм поросенку. Кот вернулся с ночной гулянки, хвост в репьях и ухо порвано.
– Что, уголовник? – дала ему рыбы.
Надо было перегонять молоко через сепаратор. Глянула в окно на светлую травку возле крыльца – в такое же светлое утро родился Васенька! Включила радио, чтобы узнать погоду, да видно поздно включила, передавали сводку МВД: убийства, грабежи, взрывы. Следом “Зина из магазина” предлагала консервы Главпродукта. А как хотелось, чтобы передали дождик! Месяц солнце палит.
Молоко перегоняла для Васи, он сливки любит. Он потому и богатырь, косая сажень в плечах, все Марии завидуют. А было время, пальцем на нее тыкали: нагуляла! Ну, а как родить-то, если без мужика дитё не заводится? Тридцать годочков стукнуло, никто замуж не брал. Другие девки на танцы, на посиделки, а у нее сестер-братьев куча – успевай нянчить. Даже мать родная советовала к “бабушке” сходить, вытравить. Никого не послушалась!
Вышла на крыльцо. Пташечки суетились на черемухе у забора. Какие-то незнакомые: маленькие с красными нагрудничками, с черными полосками на желтых головках. Мария любила птиц. Подкармливала с наступлением холодов. В прошлом году даже специальную кормушку сделала под окном. Вот умора была! Кот прямо с ума сходил, царапал когтями стекло, но синички и снегири ничуть его не боялись: пищали, клевали сало и семечки, кувыркались, дрались... Однажды глянула поутру: на ветке воробышки в рядок, синички вразнобой, а посредине – снегирь! И такая радость от них Марии, такой покой...
Спохватилась – яйца же забыла! Побежала в избу, спустилась в голбец, уложила загодя приготовленные яйца в бидон. Ну, всё, пора одеваться. Причесываясь перед зеркалом, внимательно себя оглядела. Ничего, кофточка хорошо сидит. Волосы вот седые. И брови тоже. Какая-то вся серая стала. Подняла сумку и потопала за ворота.
На улице схватилась за ее сумку Валентина:
– Чего надрываешься? Пусть Вася к тебе едет, у него “Волга”!
– Начальник он, некогда ему, а мне повидаться охота. Да не ловись ты за ручку, сама донесу!
Соседка что-то проворчала, но сумки не выпустила.
– Вчера знаешь, что видела над церковью? Облако, как крест. С двумя перекладинами. И не расплывает

Скачать полный текст в формате RTF