Андрей КАНАВЩИКОВ

ПЯТЬ ВЫСТРЕЛОВ

Сегодня я убил губернатора. Это было сделать не так сложно, как кажется. Наоборот, всё оказалось до крайнего неприличия банальным и скучным.
Щёлкая затвором фотоаппарата, я всё ближе и ближе подходил к торцу стола в кабинете местной администрации, где областной начальник распекал зависимых от него чиновников. Господин Дутов любил говорить тихо, тем самым напуская туман значительности. Он говорил себе под нос, выпячивая вперёд подбородок и отрешённо глядя ледяными глазами сквозь людей:
– Расходы бюджетов нужно оптимизировать. Нужно действовать только в рамках собственных полномочий и не финансировать другие уровни. Каждый должен заниматься своим делом.
Дутов, как выпускник спецшколы с математическим уклоном, гордился своей логикой, любил строгие концепции и готовые модели. Очередной фишкой этого маленького тщедушного человечка с большой головой и тоненькими ножками стал бездефицитный бюджет области.
Нищая, разодранная территория без серьёзной промышленности, без запасов полезных ископаемых, без внятного сельского хозяйства в одночасье была объявлена бездефицитной. Дутов хотел понравиться Москве идеей расходов по доходам. Тарифы на услуги ЖКХ были вмиг повышены на 80 процентов. В воздухе запахло оптимизацией. Оптимизацией школ, больниц, детских домов... Оптимизировалось всё, что мешало новому начальнику рапортовать перед Москвой о своей самодостаточности.
На улицу было выгнано местное отделение Союза писателей. Ветеранам Великой Отечественной даже на праздничном вечере было заявлено в математически строгом телеграфном стиле: “Спасибо вам за Победу. Но денег на финансирование ветеранской организации у нас нет”. Ветераны аж оцепенели от удивления, а Дутов уже уходил с трибуны через боковую дверь. Видимо, что-то ещё оптимизировать.
В пиаровских целях губернатор иногда делал широкие жесты. Например, разбив в автоаварии с “КамАЗом” иномарку бывшего областного начальника, Дутов выставил её на торги после ремонта. Об аварии и ремонте послушные СМИ не говорили ни слова. Лилась только очередная порция патоки на тему того, что новый губернатор служебную иномарку продаёт, а ездит всюду на своём личном “Запорожце”.
Прежнего губернатора новый ругал за чересчур близкую спайку с водочным бизнесом. Но чуть только сам оказался у руля области, сложившуюся монополию и пальцем не тронул. Делегации, заявившейся к нему, Дутов отрезал с обаятельной ухмылкой:
– Забудьте, что я перед выборами говорил.
Один особо завязанный на конкурентов губернаторских фирм попытался спорить:
– Но у нас же коллективное обращение! Нельзя нас игнорировать!
– Коллективное обращение? – искренне удивился Дутов. – А вот я сейчас попрошу вас всех подписаться при мне, никто не подпишется.

Делегация уходила из кабинета губернатора, поджав хвосты. В разговорах со всеми своими оппонентами Дутов искал исключительно их слабые стороны, а своих слабостей ни в чём не признавал. Это был логичный, жёсткий волчонок, из своего детдомовского детства вынесший только одно: если люди идут с добром, значит, они слабы или чего-то боятся.
В бескорыстие, в высокие идеалы Дутов не верил по определению. Сам он всегда достигал всего в жестокой борьбе. Он четырежды дрался за свою жену, которая и сейчас любила того поверженного конкурента, закатывал в асфальт партнёров по бизнесу, азартно прессовал друзей-братков. От слова “культура” он тянулся если не к пистолету, то к шариковой ручке, чтобы оптимизировать теперь уже и культуру.
В честолюбивых мечтах бездефицитника Дутова замечали, звали в Москву в правительство. Но наяву Москва почему-то в упор не видела нелепую нищую область, добровольно отказывающуюся от общих денег за нефть и газ, за алмазы и уголь. Над Дутовым даже не смеялись, что уже показывает некоторую степень доверительности, его просто не видели, обречённо махнув рукой на его хиреющую вотчину.
Путин выжидал часа, чтобы всё окончательно дошло до ручки, начали рваться размороженные трубы, взрываться газопроводы, кварталами отключаться от электроэнергии дома. Тогда бы с небес на белом коне появился спаситель нации, трижды Герой России, генералиссимус Шойгу и навёл порядок за какие-нибудь бюджетные 2-3 миллиарда рублей.
Но область худо-бедно, а зимы зимовала, с паводками и засухами справлялась. Нужды в массовом и чрезвычайном выражении заботы о народе не было, и Москва, по своему монаршьему обыкновению, безмолвствовала. А Дутов ещё больше храбрился и входил во вкус. Тем более, что ручные СМИ ничего смелее перепечаток из “Московского комсомольца” – “Пьяные безбилетники покусали в автобусе кондуктора” – опубликовать не могли. Над ними самими висел дамоклов меч оптимизации расходов.
На новом совещании Дутов был неоригинален до зевоты:
– Незачем пытаться быть добрыми для всех, влезая в чужие заботы, подменяя собой деятельность других служб.
– А милиции помогать? – робко вклинился депутат из молоденьких, ещё не отошедший от восторга победы “молодого, энергичного, делового” губернатора. – Бывает, что у милиции на день в наличии всего пять литров бензина. Не помогая им, мы же город оставим без присмотра!