Наталья МАЛЕЕВА

СТРАХ

Всю ночь Юле снились отвратительные сны: какие-то заводы, угрюмо дымящие трубами в серое ненастное небо, стройки, жутко глядящие пустыми пчелиными сотами стен и перекрытий, бесконечные бетонные заборы... Юля знала, что заболевает. Она уже легла спать с саднящей болью в горле.
Проснулась она до звонка будильника – ей всегда было нужно просыпаться самой, а не быть разбуженной, чтобы выкарабкаться из остатков сна, немного полежать, прийти в себя, осознать реальность происходящего. В комнате было темно и холодно – так холодно, что Юля не сразу, с усилием над собой, выползла из-под одеяла. Мощности у здешней ТЭЦ хватало лишь до двадцати градусов мороза, а сейчас на улице все тридцать. Боль в горле за ночь сменилась сильным неприятным першением.
Дом, где жила Юля, стоял в неприглядном месте. На юге весь горизонт загораживала мрачная махина цементного завода. К западу тянулся унылый пустырь, изрезанный подъездными путями к заводу и утыканный линиями электропередачи. Восточные окна глядели в убогий дворик со сломанными качелями, загаженной собаками песочницей и несколькими чахлыми кустиками. Хорошо еще, что стоящая позади белая панельная девятиэтажка частично загораживала завод. И, наконец, на севере, за хилым сквериком с черным от сажи снегом, однообразно выстроились грязно-желтые и грязно-белые двухэтажные дома. У Юли была четырехкомнатная угловая квартира, четыре окна ее выходили во двор, одно в сквер. Но сейчас сквозь них все равно ничего не было видно – за стеклами чернела долгая зимняя ночь.
Юля вышла на крыльцо. Морозный воздух тысячей игл ободрал больное горло. Юля поежилась и побрела через темный скверик на остановку.
От холода и очередного недосыпа у нее разболелась голова. О, сколько оттенков может иметь головная боль! Голову может сжимать, словно обручем, а может распирать, будто внутрь черепа, как в шину, до отказа закачали воздух. Порой кажется, что болит кость, сам череп, а порой – что тяжелеет, словно чугуном наливается мозг. Часто в голове бывает просто плохо. Вот как сейчас.
Юле повезло: автобус подошел почти сразу. Без пяти девять она вошла в свою контору, села за компьютер, нажала на кнопку. Он замигал, ответил знакомым урчанием, и экран засветился. Когда программа загрузилась, Юля придвинула к себе бумаги, что не успела перепечатать вчера, и принялась за работу.
Часам к десяти в кабинет энергичной походкой ворвалась красавица Оля. Нет, в самом деле красавица: копна рыжих волос, фигура, достойная греческой богини, надменное лицо. Нельзя сказать, чтобы она блистала талантами, но нехватка способностей как таковых у нее с лихвой восполнялась деловыми и пробивными качествами, что на ее должности было даже важнее. Всех, кто, по ее мнению, был глупее ее, а значит, и Юлю, Оля считала такими ничтожествами, что и презирать-то их по-настоящему много им чести. Одним словом, Оля была бы вполне современная бизнес-леди, хоть на обложку модного журнала, если бы

то и дело в разговоре не выдавала взрывы заливистого смеха по поводу и без. Просто удивительно было, как с такого крохотного, ало напомаженного ротика может срываться такой жеребячий хохот. Юля вспомнила, как даже по дороге на похороны сторожа Васи Оля ржала, как сивый мерин, на весь автобус. Также не добавляла ей шарма привычка вытирать мокрые руки о место, на котором сидят.
Ближе к обеду в кабинет скромной кошечкой просочилась Лена. В отличие от Оли, она была действительно талантлива – достаточно сказать, что она заочно училась в аспирантуре МГУ. И начинала с обычной уборщицы, никто за уши не тянул. Тоненькая, хрупкая, в очках и с торчащими передними зубами, она напоминала бы Кролика из мультфильма “Винни-Пух”, если бы не пышные белокурые волосы. Вся такая изысканная, как кисель на блюдечке, Лена умела тихим голоском, в самых интеллигентных выражениях дать Юле понять, что она, Юля, лучшего отношения не заслуживает.
Юля и сама понимала, насколько ее профессиональные данные скромнее, чем у Лены и Оли. Она не была глупой в полном смысле этого слова, но у нее просто не было с ними ничего общего. Если бы Юля жила теми же интересами, так же стремилась к служебному росту, так же вкалывала на двух или трех работах, они, может быть, и приняли бы ее в свою компанию. Но Юля меньше всего рвалась делать карьеру и вообще не любила свою работу. Она работала здесь просто потому, что более легкую работу она не нашла бы больше нигде, а заниматься более тяжелой ей не позволило бы здоровье. Его полное отсутствие.
За окнами постепенно смеркалось. Юля посмотрела на часы. Было пятнадцать минут шестого. Ну, кажется, сегодня всё обошлось, и никакую новую проблему ей не подкинут. Постоянный страх “А вдруг что-нибудь случится?” пронизывал на работе всю жизнь Юли. Она каждый день боялась сделать что-нибудь не то, не так, не угодить, услышать неодобрение. Любая неприятность вызывала у нее внутреннюю панику, любая ошибка казалась крахом всей жизни. Быть самой собой Юля могла только дома.
Все на свете имеет конец. Кончились и восемь часов рабочего дня. Першение в горле вроде бы утихло, но из носа хлынуло в три ручья. Мороз за день немного ослабел, и вдоль остановки, с которой Юля уезжала домой, выстроились палатки торговцев. В палатки с нежными фруктами были вставлены стекла, и торговля шла через небольшие форточки. Теперь, когда снова было уже темно, в палатках горели свечи, десятки свеч с трепетными золотистыми огоньками. Было в этом что-то убаюкивающее, умиротворяющее, как в рождественской сказке. На несколько секунд Юля закрыла усталые глаза. Вот и всё на сегодня...
Подошел автобус. В нем оказалось свободное место. Длинный “Икарус” с гармошкой мягко укачивал Юлю. Лениво текли какие-то отстраненные мысли. Скоро у нее будет день рожденья. Ей будет... какая она уже старая! Вот так, бессмысленно, бесцельно уходят годы. И если бы можно было рассчитывать: вот кончится черная полоса, начнется что-то другое, хорошее, лучшее. Но лучшего не будет. Будет все то же: дом, осточертевшая работа, болезни... Потом старость, одиночество, нищенская пенсия. Лучше уж не доживать до такого конца... Хорошо еще, что она не замужем. Юля представила себе, что сейчас ее ожидали бы дома стирка, уборка и чужой мужик у телевизора, с кото

Скачать полный текст в формате RTF