Александр СНЕГИРЕВ

ПОПАСТЬ
НА НОВОДЕВИЧЬЕ КЛАДБИЩЕ

АВИЭЛЬ

Саша решил сделать обрезание по двум причинам. Во-первых, он слышал, что это предохраняет от разных заболеваний, а во-вторых, а это пожалуй основное, секс у обрезанных длится дольше чем у остальных. Может вранье все это, только Саше рассказали, что в тот хоботок кожи, который удаляют в процессе ритуала, выведены многочисленные нервные окончания, которые повышают чувствительность. Соответственно отрезав их, чувствительность снижается и кончаешь ты не сразу же, увидев пару грудей, а успеваешь донести кое-что до самой обладательницы этих форм, что тоже неплохо в наше нервное время. “Будешь гонять минимум полчаса”, – подбодрил хирург районной поликлиники. Это было столь щедрым посулом, что Саша не выдержал и бросился осуществлять свою затею.
Для осуществления этого экстравагантного плана Саша стал наводить справки. Приятели, врачи, служители культа. Все были перебраны для того, чтобы найти наилучший вариант. Наконец решение появилось: оказалось, что в синагоге делают обрезание бесплатно, если ты еврей. Саше было известно, что его бабушка была еврейкой наполовину, по маме. Мама была еврейкой на четверть, сам Саша – на одну восьмую. Но это оказалось не важно, ведь в расчет берется женская линия, а по женской линии Саша был самым что ни на есть жидом жидовичем. Он собрал все свидетельства о рождении, свидетельства о браках, переменах фамилий и прочее. В нескольких потертых книжечках зеленого и коричневого цвета заключалась вековая история семьи. Войны, революции, погромы, кровь, страх и любовь были вписаны аккуратным почерком между картонных страничек. Со всем этим Саша отправился в синагогу.
В здании на Большой Бронной, похожем на кинотеатр в стиле “сталинский ампир”, толпились старики с лицами, похожими на печеные яблоки, и носатые старухи с волосами, крашенными хной. Саша на всякий случай снял бейсболку.
Оказалось, что хирурга делающего обрезание называют моэль, а имя у него Натан. У Натана на лице была светлая борода и какие-то серебристые нити приторочены к поясу. На голове ловко сидит кипа. Нрав у Натана оказался веселым, Саша почувствовал себя комфортно.
С доказательствами собственной принадлежности к народу Авраама пришлось повозиться. Свидетельство о рождении бабушки было не подлинником, а копией, восстановленной в 72-ом году. “Хорошо, что 72-го года”, – сказал Натан. “С 90-го сплошные подделки”. Ее причастность к собственным родителям тоже оказалась под сомнением так как в свое время бабушка поменяла имя. В СССР не любили евреев. В итоге

Натану и Саше удалось вывести стройную логическую теорию, в соответствии с которой Саша таки официально признавался евреем.
Помощником Натана оказался сухой старичок в темно-серой “паре” и с кожей цвета пергамента, которая обтягивала твердые черты лица. Натан ласково шутил с Сашей, но старичку спуску не давал. Прикрикивал на него, когда тот допускал оплошности и, вообще, брюзжал.
Далее старичок в темно-серой “паре” тщательно вытер лужу, натекшую с сашиных бот (дело было зимой), и молодой человек был препровожден в операционную. Там ему велели снять штаны и прыснули на член “заморозкой”.
Каждый, желающий сделать обрезание, должен заполнить короткую анкету. В том числе надо указать еврейское имя. Никакого имени кроме собственно “Саша” у Саши не было. Натан протянул ему книжечку с именами и предложил выбрать любое. Эту книжечку Саша листал на протяжении всего процесса операции.
Он улегся на кушетку в одной верхней кофте. Перед носом установили желтенькую занавесочку, чтобы оградить Сашу от кровавого зрелища. На голову надели кипу, процесс все-таки священный. Перед началом моэль зачитал какие-то заклинания (некоторые Саше велено было повторять; повторял он невнятно, потому что половину не разобрал) и приступил к делу.
Саша ощутил, как в член несколько раз вошла игла шприца. После прысканья “заморозкой” и уколов член окончательно потерял чувствительность, престал быть Сашиной принадлежностью и зажил собственной жизнью в руках моэля.
“Авив, Авигдор, Авиноам”, – по слогам читал Саша, не сразу разобравшись в обратном классическому, европейскому расположению страниц справа налево. Иногда он поглядывал в окно. Там были хорошо видны окрестные дома. “Живи я здесь, обязательно бы смотрел сюда в бинокль”. Сначала было мокро и прохладно. Потом заскрипели зажимы, зашуршали салфетки. “Авирам, Аврагам”, – перебирал Саша. “Позови... он сидит в зале, в левом ряду от входа”, – приказал моэль старичку. Имени Саша не разобрал, но пришел некто и обхватил его голову ладонями. Лица пришедшего Саша не видел. Пришедший с моэлем прочитали заклинания, и некто удалился. “Нет, не смотрел бы я сюда из окна, на что собственно смотреть-то?” – подумал Саша. “Перекись”, – скомандовал Натан. Старичок зазвенел склянками. “Да не эту, другую бутылку! Может мне самому ее искать?!” – капризно потре

Скачать полный текст в формате RTF