Сергей ДЕНИСЕНКО

НЕАДЕКВАТНАЯ

(Житие Валентины)

– Ты почему это сделала? Ну, говори!..
В голосе Василия Николаевича, заведующего травматологическим отделением городской больницы, не было ни требовательности, ни угрозы. Вяло спросил, обречённо даже как-то.
– Ну, скажи же хоть что-нибудь!..
Он знал, что Валентина ничего путного и внятного не скажет. Но в кабинете находился и специально пришедший поприсутствовать на разговоре главврач больницы, которого теребила милиция, – надо было давать им ответ по поводу случившегося и сообщать о принятых мерах; надо было что-то официально отписывать-объяснять и самому “потерпевшему” из городской администрации. И заведующий безуспешно пытался в присутствии главврача “провести разборку”, хотя бы уж изобразить строгость по отношению к подчинённой...
...Валентину он взял на работу уборщицей полгода назад. Нельзя, в общем-то, было брать, с её заболеванием, но пойди-найди кого-нибудь уборщицей за 750 рублей! А тут вдруг – пришла тихая, робкая девчонка, сказала, что закончила когда-то один курс медицинского училища, но потом заболела. Говорила она очень медленно, заторможено, было ощущение, что каждое слово рождается в ней трудно, мучительно; и взгляд – “без огонька”, пустой взгляд. “Как после менингита”, – подумал он тогда. И не ошибся. Она положила ему на стол паспорт, чистенькую трудовую книжку и справку из училища: такая-то, отчислена тогда-то, по болезни; и ещё справка медицинская – “...не рекомендуется продолжать дальнейшую учёбу в связи с последствиями заболевания менингитом”. А раскрыв её паспорт, Василий Николаевич даже рот приоткрыл от удивления: этой худенькой девчонке с детским подростковым лицом и телом, на котором даже ещё и “формы” никак не обозначились, оказывается, 28 лет!.. Он вызвал Светлану, завхоза отделения, посоветовался с ней – и Валентину оформили на работу. Первый месяц интересовался у завхоза – мол, “как там новенькая?”, но жалоб не было, да он и сам видел, обходя по утрам отделение, что полы вымыты, пыль везде протёрта, мусор вынесен. Дали ей две ставки (полторы тысячи; плюс бесплатный обед в столовой для больных), и теперь в обязанности Валентины входила уборка не шести палат, а двенадцати...
“Первый звоночек” прозвенел через пару месяцев.
– Василий Николаевич, понимаете, тут получилось так, что... Я по поводу нашей уборщицы, – остановила Светлана заведующего в больничном коридоре, уже в конце рабочей смены.
– Что произошло?
– У нас неприятность случилась...
– Да ты не волнуйся так. Пошли ко мне в кабинет, кофейку выпьешь, успокоишься.
В кабинете Светлана действительно успокоилась. Выпила с заведующим кофе (понятно, что по статусу вроде как и не положено, он – зав, она – завхоз, но они работали вместе с момента открытия больницы, уже более двадцати лет, и “субординация” между ними

была только в том, что она к нему всегда обращалась “на Вы”).
– Давай, Света, рассказывай.
– Как бы объяснить-то... Неадекватная она, Валентина наша. Работает, конечно, хорошо, а вот от больных уже жалобы начались...
– Если работает хорошо, то какие жалобы могут быть?
– И не здоровается ни с кем, и нагрубить может...
– Ну, нагрубить каждый из нас умеет... Это что, и вся “история”? А где же неприятность, о которой ты говорила?
– Это всё в столовой случилось... Только поймите, Василий Николаевич, я не потому рассказываю, что хочу зло какое-то девчонке сделать. Мне ведь жалко её: мать у неё с постели не встаёт, других родственников вообще никого нет, живут в коммуналке заводской – эту комнату её мать получила, когда ещё на заводе работала. С деньгами у них – сами понимаете...
– Да ты выкладывай наконец-то уже свою историю!
– Я даже не знаю теперь, рассказывать или нет... У Вали привычка такая: когда она ест, она вообще в тарелку не смотрит, всё думает о чём-то. И так постоянно: сидит перед тарелкой, прямо перед собой смотрит, как будто в саму себя, и при этом берёт в руки хлеб и начинает его на стол крошить... Сидит и крошит, сидит и крошит, один кусок хлеба, потом другой... И вот, значит, три дня назад Нина, буфетчица наша, замечание ей сделала, чтобы на стол не крошила...
– И что же?
– Валя после этого – вчера и позавчера – вообще на обед не ходила. А сегодня... Все больные уже пообедали, “тихий час” начался, мы вдвоём в столовой были  – я и буфетчица, как раз перекусить собрались. Тут она и вошла... Подошла к Нинке, достала из халата кухонный нож и говорит: “Я тебя зарежу!..”
– Во как!
– Напрасно улыбаетесь. Вы бы лицо её при этом видели!
– Чьё, буфетчицы?
– Василий Николаевич, ну перестаньте иронизировать! Валькино лицо!.. Вы знаете, я потом подумала, что, если бы меня там не было, – она бы точно её зарезала.
– А дальше что было?
– Нина как сидела – так и застыла, а Валентина снова нож в карман положила и из столовой вышла.
– М-да... Ты с Ниной в хороших отношениях?
– В нормальных.
– Вот и попроси её, чтобы она никому не рассказывала про это. Сама ведь сказала, что Валю жалко.

Скачать полный текст в формате RTF