Игорь ЛАЗАРЕВ
ТЕРРИТОРИЯ
(К-26-35-37)
К самому исходу двадцатого века в свет вышли две книги. Книги замечательные, красивые, высокие и чистые, как люди – их дела и жизнь на удивительно творчески щедрой Красноярской земле.
Названия книг необычайно емкие. Вот они –
“Сорок космических лет” Научно-производственного объединения прикладной механики имени академика М.Ф.Решетнёва
и
“Факел Подгорного” Государственного предприятия Красноярский машиностроительный завод.
В целом – это документальное повествование о секретнейшем научно-промышленном комплексе. Он обеспечил стране и ракетно-ядерный щит, и открыл людям мирный космос, незабываемые “Молнию” и “Горизонт”… “Экран”… Да, что там говорить или перечислять – к исходу века – более тысячи космических аппаратов и систем.
Люди, судьбы, факты, события, воспоминания о становлении и развитии ракетно-космической деятельности…
Здесь и Королёв, и Сысоев, и Решетнёв, и генерал-строитель Штефан…
Гинц, Козлов, Смирнов-Васильев, Исляев, Князькин, Лапшин, Котихин, Ефимов-Сяпин…
Фамилии и дела людей, удостоенных высших наград страны и золотом внесенных в книгу почета.
Фамилии людей, ставших при жизни великими.
Всех здесь просто не перечислить… И – Баркан.
И интересной была роль главного инженера проекта оборонной отрасли Бориса Наумовича Баркана в этом становлении. Необычайно интересной…
Вот послушайте.
В жизни каждого человека много всякого – и хорошего, и – не очень. Чего больше – порой и понять невозможно. Но с течением времени легче вспоминается только доброе. Видимо потому, что только оно помогает людям жить дальше. А их детям, ученикам или последователям смелее ступить на следующую ступеньку, приближающую к совершенству…
И тогда, нет-нет, а за пару-тройку поколений, вдруг появится российский умелец – инженер, ученый, который вмиг удивит своим невиданным деянием. Что ж, великий задел очень важен и необходим. Задел нескольких человеческих поколений творческих людей…
А что, если – в течение только одного поколения? А если – без особых многочисленных заделов?
И вот народ опаленный, измотанный, измученный страшной Войной… Но неслыханно помолодевший и посерьезневший, постигший новые знания и самого себя, вот просто так – волей родной земли, впитав и осознав все земное – устремится в неведомое…
Непростая эта история началась не так давно – в середине уже прошлого двадцатого века. Во всяком случае сейчас можно сказать – в обозримое для нынешнего старшего поколения время… Да, тогда всепоглощающее триумфальное шествие ракетостроения и последовавшее освоение космоса только начиналось.
А чуть раньше, неполным десятком лет раньше этого, страшная осень первого года Великой Отечественной войны жгла землю.
Самолет наркома вооружений Дмитрия Федоровича Устинова приземлился в Челябинске…
Его ждали. Его ждали уже долго, несколько часов. Строгая весть о прибытии спецрейса именно сюда, в “танковую столицу” Урала молнией донеслась не только до Челябинска. Скупые сигналы закрытой связи и ВЧ-грамм облетели весь промышленный оборонный Урал…
Маститые уральские директора. Главные инженеры эвакуированных сюда из огня Войны заводов. В первую очередь – секретари обкомов партии, горкомов, райкомов. Парторги ЦК на заводах… Все, кто был осведомлен, стремглав бросились на встречу наркома.
Нервное ожидание делало людей более разговорчивыми. Но обмениваться мыслями “по существу” избегали наотрез. “Болтун – находка для шпиона!” Напоминание и призыв. Побольше помалкивать – въелось в кровь. Тем более – война. Да и толчея, много новых и пока недостаточно знакомых… Ну, шпион, не шпион, а “тихушник” наверняка есть. Это понятно. “Тихарь” обязательно найдется – это аксиома.
Естественное волнение в такой обстановке сваливали на промозглость, хотя погода была вполне обычной для этих мест, характерной для поздней осени. Да и одежда соответствовала. Синоптики в своих почасовых метеосводках по трассе полета наркомовского “Дугласа” – Куйбышев областной –Уфа –Челябинск погоду относили к категории летной. Таким образом все подсказывало, что высокий гость прибудет с минуты на минуту. Дело не в том, что многие из прибывших были обязаны его встречать по установленному регламенту или в соответствие с субординацией. Сейчас он был нужен им всем. Всем, так спешно прибывшим на этот пустынный тщательно охраняемый аэродром.
По скудным, часто противоречивым отрывочным сведениям, почти слухам, новый нарком вооружений был не только и не столько инспектирующей особой и жестким проводником дисциплины, но и опытным организатором производства. “Несмотря на молодость – тройное инженерное образование”. “Главное – это Высшее техническое Бауманское училище и Ленинградский Военмех… Конструктор новейшей морской артиллерии, корабельного скоростного оружия” и ту же “… директор Ленинградского завода “Большевик” – один из лучших директоров-оборонщиков”…
Да, только от него сейчас можно было ждать ясных реальных указаний и помощи. Только он мог решительно вывести их, здесь собравшихся, из адова круга труднорешаемых задач.
Группа ожидающих пополнялась, росла, превращалась в низкогудящий людской водоворот вокруг группы обкомовских ответработников и директоров-старожилов, так называемых номенклатурных чинов. Они казались наиболее спокойными и уверенными в себе. Некоторые из них время от времени устремляли свой взор куда-то вдаль, поверх голов остальных ждущих, “рядовых” с их точки зрения и таким образом “не известно на кой черт сюда приехавших”. Трое, из бывших партийных секретарей, просто глядели себе под ноги и наглухо сцепили руки за спиной. Они видимо демонстрировали напряженность своих мыслей… Иногда этак многозначительно переглядывались, в чем-то бессловесно соглашались и, как бы в заключение, коротко кивали друг другу. Ни у кого не оставалась и капли сомнения, что кто-кто, а уж эти трое полностью “в курсе”, осведомлены о всех делах и уж, конечно, более предпочтительны высокому начальству в предстоящей встрече.
А время, действительно, было страшное.
К концу октября – пятого месяца Войны, в результате вероломного нападения фашистов, вся западная часть страны от берегов Белого моря, до Черного была в огне. Близилась зима. В эту военную осеннюю пору такую зиму можно было предугадать. И хотя она еще не так пугала, как те две предстоящие, которые наступят позже вслед за ней, но эта первая была уже из их породы – темная, голодная и холодная. Вся в ломке привычного. В ломке основ существования. Вся в нечеловеческих усилиях уцепится за ускользающую жизнь..
Их было три подряд, таких страшных зимы.
Люди российские по сей день их остро помнят – одну за другой. И не все, что кажется им теперь происшедшим с сорок первого на сорок второй, случилось именно тогда. Может в реальности это произошло позже. Эти следовавшие друг за другом зимы слились как бы вместе. И оказались так трудно отличимы одна от другой…
Скачать полный текст в формате RTF