Сергей КУЗНЕЧИХИН

ПРОДУКТ МЕСТИ

Перевалова кинули. И кто, свой брат предприниматель. Друг, можно сказать. Когда борьбой занимались, чтобы не соперничать, договорились разойтись в разные весовые категории, жребий тянули, кому вес набирать. Когда в бизнес ушли, дело каждый свое завел, но на разговоры с братвой вместе ездили. Пока на ноги не встали, в общем офисе кантовались, хватало и места и воздуха. Один курит, другой не талдычит, как попка из передачи о здоровье, что курящий травит окружающих больше чем себя. Кстати, курил не Перевалов, а его компаньон Шурик Воронцов. Перевалов на мелочи не разменивался. И дело расширил, и офис построил. Классную берлогу отгрохал. Почти в центре города, с банькой, даже запасной выход предусмотрел на случай негаданного появления жены. Банька для офиса вовсе не роскошь, не место для кобеляжа, хотя и не без этого, разумеется, но сколько нужных людей в ней перепарилось, сколько шикарных сделок обговорилось. Затраты сторицей окупились. Сам пользовался, полезным товарищам на вечер уступал, ну и Шурику не отказывал. У того стройка затянулась. В съемной комнатушке ютился. И не мудрено, если все денежные силы на родовой замок брошены. У жены крестьянские корни ожили, к земле потянули, грядку с редиской возле дома захотелось, клумбу с гладиолусами. И сам он, якобы, из раскулаченных дворян. Путаться в корнях и ветках чужого родословного дерева и доказывать, что подобного растения в природе не существовало, Перевалову не хотелось. Тягу к земле ему отбили в деревенском детстве. О прополке грядок вспоминал, как о рыбьем жире. Редиску и цветы предпочитал покупать на базаре. Но не баня и не усадьба встали между ними. Женщина. А кто же иначе?
Старая секретарша Перевалова потеряла способность трезво оценивать свое место. Пришлось проститься и принять новую. Рядовая, казалось бы, ситуация. Оксана быстро усвоила свои обязанности и не пыталась качать права, знала, когда надо улыбнуться и когда потупить взор. Частому гостю начальника Воронцову она улыбалась легко и открыто, по-семейному, можно сказать, не опасаясь быть неправильно понятой. И сам Перевалов смотрел на эти улыбки весьма снисходительно. Плюс ко всему, а вернее, минус от всего, внешность Шурик имел, мягко говоря, заурядную. Не расщедрились почему-то его дворянские предки, раскулачили породу. Поэтому когда Шурик попросил разрешения сходить с Оксаной на юбилей важного жучка из городской власти, Перевалов милостливо отпустил девушку.
Расщедрился – пусть мужичонка пощеголяет красивой спутницей. Уже потом, приписывая широте своей натуры лишние миллиметры, он успокаивал себя, что готов был даже и к тому, что Воронцов сумеет затащить девицу на диван. Секретарша – не жена. Но дело не в этом. После того, что Воронцов сотворил с Оксаной и не такие оправдания начнешь выдумывать, а любая измена покажется невинной шалостью. Продал бывший напарник чужую секретаршу. Востользовался моментом и подложил под ответственное госу

дарственное лицо. Обстряпал выгоднейшую сделку чужими руками, а если точнее, ногами, можно и дальше уточнять, но правильнее сказать: из чужого кармана. А поимел – в свой. И не мало. И с перспективой. Вот и доверяй после этого людям.
Когда Перевалов вычислил все тонкости иезуитской многоходовки бывшего соратника по борцовской секции, ему захотелось уйти в запой, но сдержал себя, испугался наломать дров, слишком велико было желание отомстить.
Расклад сил требовал осторожности. Если Шурик пожалуется, государственному лицу жизнь благородного мстителя незаслуженно осложниться. При желании найдут, где копнуть. Бизнес в белых перчатках не делается. И не только бизнес. У того же государственного лица рыльце в пуху. Но оно при власти. А он даже Оксану уволить не мог. Делал вид, будто ничего не случилось, и почти смирился, даже оправдания подобрал: девица оказалась игрушкой в чужих руках, может быть излишне послушной, так ведь строптивость при ее работе расценивается как профессиональная непригодность. Он и с Шуриком не ссорился.
Анонимная месть носит зловещий оттенок. Так ведь, попробуй, не обозлись после такого вероломства. Волком, змеей, крокодилом, лисой – кем угодно станешь, тут уж не до брезгливости.
Перевалов смиренно наблюдал за ростом благосостояния бывшего друга и копил обиду, искал случая отомстить или хотя бы напакостить. И нашел.
Воронцов, пользуясь плодами своей подлости, беззастенчиво богател. Достроил наконец-то свой замок, заменил побитую “волгу” шикарным черным джипом и позволил себе отпуск на турецком побережье. Мог бы и на Швейцарию замахнуться, но природная жадность выветривается не сразу. Здесь-то Перевалова и осенило, что для начала можно расправиться с новенькой машиной оставленной возле коттеджа.
Ни кованый острозубый забор, ни злая овчарка помешать продуманному плану не могли. Он подошел к прутьям ограды и бросил на крышу джипа полиэтиленовый пакет с вареньем, а когда оно растеклось по лакированному металлу, набросал на липкую грунтовку хлебных крошек. Хлеб он заворачивал в туалетную бумагу. Первый кулек рассыпался не долетев. Следующий – скользнул по крыше и скатился под колеса. Третий – ударился в лобовое стекло. Перевалов занервничал, но жгучее желание отомстить заставило успокоиться и придало упорства. Понемногу приноровился.