Олег БАЛЕЗИН

ЗАПИСКИ
СТАРОГО СТУДЕНТА

ГАЗ

Устроились мы с Игнатовым ночными кочегарами в газовую котельную при большом гараже или же базе с большим гаражом. Что удобно – недалеко от общаги. Оформляли нас, наверно, полдня, только что зачетку не попросили принести.
Сама котельная – супер-мупер. Чистенько. Краны, трубы, прочие загогулины выкрашены в разные яркие цвета. Уголь кидать не надо, хоть в белой сорочке ходи на работу – красота, одним словом.
На раз, два, три выучили обязанности. Какой-то абориген показал: вот видите, шкала типа градусника. Жидкость в трубочке все время стремится вверх. Как только она дойдет вон до той отметины, вы должны крутануть вот этот штурвал, который красный, влево до упора (может, вправо – не помню). Давление в трубочке упадет, жидкость рухнет вниз – вы отдыхаете. Понятно? Чё не понять? Отдыхаем.
В первую смену, правда, выяснилась одна неприятная особенность. Жидкости, чтобы проделать путь от самого низу до отметки, требовалось всего полчаса. Получается, не поспишь. Хотя происходящие внутри железяк процессы представлялись мне, понятное дело, непостижимой тайной, но как любой обыватель, я слышал, что газ иногда взрывается. Черт его знает, может, не подкрутишь вовремя штурвал – рванет к едреней фене. Абориген, правда, ничем таким не стращал. Но подсознательно я все равно опасался.
Кроме нас с Серегой существовал еще один ночной кочегар – мы с ним пока не познакомились. График получался такой: через две ночи – на третью. Можно читать, писать, радио слушать. Потянет.
Отстояли мы с Игнатовым по одной вахте, у обоих – свободная ночь. Спим в родных общежитских койках. Вдруг часов в шесть утра страшной силы стук в дверь: не то увесистым кулаком, не то, вообще, какой-то дубиной. Все, конечно, проснулись. Первым в коридор высунулся Нахтигаль, тут же вернулся, говорит:
– К вам с работы пришли.
Мы с Игнатовым ничего понять не можем: “С какой работы? Шесть утра. Совсем, что ли?”
Но делать нечего, напяливаем штаны, выходим. Стоит типичный насупленный производственник с вечным бременем ответственности в глазах и членах. Говорит:
– Авария. Котельная встала.
Мы по-прежнему не врубаемся:
– Ну?
– Мне сказали вас привести.
– Зачем?
– Чтобы посмотрели.
– Что посмотрели?!
– Почему авария.
– Вы сдурели, что ли? Чего мы понимаем? По одной смене только отработали. Мы – дубы. Ясно? Полные баобабы.

Раздраженные ранним подъемом, уже в две глотки орем на честного производственника. Но гонцу, видимо, был обрублен обратный путь без добычи. Он твердит:
– Мне сказали вас привести, чтобы вы посмотрели.
Наконец, Игнатов сдался:
– Ладно, пошли.
Шагнул в комнату одеваться, я за – ним.
– На фига ты согласился из-за этих идиотов тащиться в такую рань! Я лично не пойду.
– Не ходи, – спокойно согласился Серега.
– А ты зачем попрешься? Котельную пускать?
Тут нас впервые прошиб смех, сонливость растворилась, и я решил, что оставлять друга одного против стаи недоумков, конечно же, западло.
В котельной кучковались мужики. Поскольку она газовая – не поймешь, который работяга, а который начальник: все примерно одинаково одеты, ну, в такую чистенькую серятину средней помятости. Озабоченные, стоят, перебрасываются негромкими репликами. Приветственных улыбок мы от них, само знамо, не дождались. Но во взглядах, направленных на нас, было столько надежды, как будто явились два долгожданных академика Капицы или, на худой конец, два брата Черепановых, создатели первого паровоза.
И тут – думаю, почти одновременно – и в моих, и в игнатовских мозгах случился некий сдвиг. Там словно бы чуток переклинило. Мы поняли, что нельзя вот так сразу разочаровывать этих людей.
Подходим к мужикам с серьезом на лицах – натуральные спецы – и задаем отточено-верный вопрос:
– Что произошло?
Один начинает рассказывать, другой что-то уточняет, третий не соглашается. Мы довольны: передышка. Я лихорадочно соображаю, что же делать дальше. Быстро понимаю: ум тут бессилен, надо полагаться на наитие.
Минут через пятнадцать картина техногенной катастрофы развернулась перед нами во всю её длину и ширину. Мужики замолчали и опять с надеждой уставились на нас.
И, главное, тот, который в общагу приходил – делает вид, как будто ничего мы ему не говорили.
Ну, качаем головами, цокаем языками, растягиваем “да-а-а”. Даем понять: дело-то, ребята, серьезное. Может, догадаются какую-нибудь службу вызвать. Ни фига: смотрят нам в рот, как загипнотизированные.
Игнатов что-то уточняет, что-то ему, видите ли, непонятно стало. Мне, например, все ясно, как божий день.
И тут снисходит озарение: надо совершить обход зала, познакомиться с техническим состоянием оборудования. Игнатов на ходу ловит мой маневр и удаляется в другую сторону. Мужики, если у них есть хоть капелька эстетического чувства, должны бы оценить молчаливую синхронность наших действий. Так работают профи, на счету которых десятки ликвидированных аварий.
Трубы разные, краны и краники хоть и цветные, но, сами понимаете, не полотна Тициана или Рембрандта – пялиться на них надоедает. Путем пристального наблюдения замечаю маленькую, но существенную деталь, и сходу леплю наобум:
– Краска отслоилась. Похоже, от разности температур...

Скачать полный текст в формате RTF