Мансур КАШАПОВ

Из автобиографической повести “Черная судьба”

Кашапов Мансур Кашапович родился в 1922 году в Набережных Челнах. В 1941 году был призван в Красную Армию. И в самом начале Великой Отечественной войны, оказавшись в окружении, попал в плен, пережил адские муки в немецких лагерях военнопленных. Бежал из плена и воевал в партизанском отряде в Чехословакии.
Автор драматургических произведений, переводов на татарский язык. Как режиссер поставил на сцене несколько пьес.
Награжден Орденом Трудового Красного Знамени, Почетными грамотами президиумов Верховных Советов РСФСР и ТАССР.

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПУБЛИКАЦИИ

Великая Отечественная война определила судьбы миллионов людей — тысячи достигли славы и почестей, миллионы погибли.
Среди погибших и мои ровесники — молодые парни 1922 года рождения. Статистика утверждает, что из ста моих сверстников остались в живых только трое. Многие были уничтожены в первые же дни войны, попав в окружение немецкой армии.
Сотни тысяч необученных призывников были захвачены в плен и погибли от голода, избиений, непосильного труда в рабочих и концентрационных лагерях фашистов. А оставшиеся в живых бывшие военнопленные долгие годы несли незаслуженное позорное клеймо “изменника” и преследовались на Родине.
Об ужасах и мытарствах, пережитых невинными жертвами войны, немало поведано литературой и кинематографом. Но далеко не все. Наверное, это и невозможно, ведь у каждого бойца была своя дорога, своя судьба...

Автор

СРЕДИ РАЗВАЛИН НЮРНБЕРГА

Работа на заводе прекратилась. Все заводские корпуса стояли в развалинах. От города тоже остались лишь огромные разрушенные массивы бетона, железа, камня, редкие остовы домов, кое-где уцелевшие стены бывших зданий с зияющими провалами вместо окон.
Теперь пленных водили на расчистку развалин города. Перед этим комендант лагеря выступил с предупредительной речью. Переводчик перевел его слова: “Внимание, внимание!.. В связи с тем, что работа на заводе остановилась, вы, начиная с этого дня, будете ходить на расчистку города”. Стоявшие в строю с носилками, лопатами и другим инвентарем военнопленные внимательно вслушивались в его речь.
Лагерное начальство категорично предупреждает: “За мародерство — смертная казнь! Кто посмеет что-либо изъять или прихватить у горожан, сильно пострадавших от вражеских налетов и переживающих большое горе, — расстрел на месте! Немецкое командование не намерено кормить вас бесплатно. Так что если хотите жить, — работайте, как положено!..”

В городе была полнейшая суматоха — стар и мал, как муравьи в растревоженном муравейнике, копошились в развалинах, очищали тротуары и улицы. Увидев подобную картину, пленные втайне злорадствовали: “Ага! Это причитается за безвинных жертв навязанной вами преступной войны — проклятья на вашу голову!..”
Вернувшись очень усталым с работы, Магсум проглотил свой скудный паек и забрался на лежанку. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что поблизости никого нет, тронул Николая, лежавшего ничком: “Николай, послушай-ка, что скажу…” Тот, охая от ломоты во всем теле, перевернулся на спину.
– Ну что, Магсум?
– Знаешь, Николай, я сегодня нашел трофей…
– Какой трофей? О чем ты говоришь?!
– Да ты не бойся… Ну, такой трофей… Мы сегодня с напарником вдоволь наелись варенья…
– Ну тебя, Магсум… А я-то думал… — сказал недовольный Николай и отвернулся. Но тут же вскочил. — Ну-ка, ну-ка расскажи, что за варенье, откуда?
– Когда на носилки грузили камни, я обратил внимание на окно подвала. Посмотрел, нагнувшись, а там… — он перевел дух, — а там, на полках много стеклянных банок. В удобный момент запрыгнул в подвал и, прихватив одну банку, выскочил наверх. С напарником мы спрятались средь развалин и вмиг уничтожили ее содержимое. Ничего, вкусно и сытно…
– Дурак ты, вот что, — сказал Николай, рассердившись, — если бы увидел конвоир, представляешь, чем бы кончилось это для вас?!
– Увидел конвоир, увидел, Николай! — Магсум пододвинулся еще ближе к другу и начал нашептывать ему на ухо. — Вот в этом-то и вся суть. Мы с напарником облизываемся и выходим из-за развалин, а нас тут же встречает приставленный к нам конвоир. Мы оторопели и как застыли на месте. Он смотрит на нас, мы — на него. Наконец, я, сам того не сознавая, подошел к окну в подвале, указал пальцем внутрь и облизал старательно свои губы, таким намеком показав, в чем дело. Конвоир — старик, инвалид войны, заглянул в подвал и сказал нам: “Лос! Работа! Работа!”
Мы подняли уже готовые, нагруженные камнем носилки и, не чувствуя в этот момент тяжести, поспешили прочь. Так мы сделали еще несколько заходов, нагружали носилки обломками камней и уносили. На одном из заходов смотрим — выходит конвоир из подвала, облизывая пальцы, представляешь? А ранец за плечами невозможно раздут. Тем временем была дана команда прекращать работу и строиться. Так вот… Вернулись живыми и здоровыми. В общем, и волки сыты, и овцы целы.
– Так говоришь, конвоир ничего не сказал?
– Не-е-ет, не сказал. Только когда проходил мимо нас, похлопал по животу и показал большой палец — “Карашо!”
– Ха-ха-ха!.. — с удовольствием засмеялся Николай.
– Чуешь, Николай, времена-то меняются, а?
– Да, меняются. Но давай больше не будем рисковать жизнью.
Разбирая развалины, пленные изредка находили подобные “трофеи”. “Загипнотизировав” каким-нибудь образом конвоиров, они ловко уклонялись от опеки тех и наслаждались добычей. В большинстве случаев они применяли довольно хитрые приемы:

Скачать полный текст в формате RTF