товарищами по работе, с людьми на улице — это и есть наша жизнь, полная насущных вопросов.
— Какие из ваших ролей для вас наиболее значимы?
— Из последних работ — это роль в спектакле “Школа с театральным уклоном”, который Андрей Пашнин поставил в Доме актера. В нем мы впервые за долгое время вдруг заговорили от зрителя. Не то чтобы пошли у него на поводу, но заговорили так, чтобы ему хотя бы было видно, слышно и понятно. Это ведь главный постулат — если человек пришел в театр, он должен видеть артистов и понимать, о чем они говорят. Мы своих зрителей уважаем. Мы не пытаемся самовыражаться, пренебрегая при этом их интересами. И они нас благодарят: вы говорите о серьезных вещах, не бирюлечки нам предлагаете. Эта пьеса написана Липскеровым в 90-м году. Ее первое название — “Школа для эмигрантов”. Это было, когда страна рухнула: у всех растерянность, человек — песчинка, взгляд на Запад как на какую-то стабильность, нормальную жизнь и проблемы людей, которые живут здесь, а хотят жить там или как там. Это, наверное, было главным для автора. Но он человек талантливый и все равно написал вечную пьесу. И главное, что в ней осталось на сегодняшний день, — это проблема одиночества, проблема наших амбций. И, на мой взгляд, это выстрелило. У нас люди на “Школе...” плачут — значит, мы попадаем.
Пафосные зрители и театральные деятели не очень любят спектакль “Хозяйка гостиницы”, считают его плебейским. А я думаю, какая задача у комедии — рассмешить. И если люди у нас со стульев падают — мы справились на сто процентов. Над этим спектаклем мы работали с режиссерами Уваровым из Питера — с большим удовольствием. А теперь надо попробовать сделать в театре трагедию, чтоб зритель плакал, катарсис с ним происходил — это же основная задача трагедии. И мы в своем спектакле, хоть у нас и не совсем трагедия, эту задачу выполнили. Мы затронули те проблемы людей, которые их сегодня по-настоящему волнуют.
На международном фестивале в Магнитогорске критики так и сказали, посмотрев нашу “Школу...” и спектакль “Одновременно”, который идет в театре Пушкина на сцене современной пьесы: у нас полное впечатление, что новый театр, театр нашего времени, зарождается в Красноярске.
— Старые роли, те, что принесли вам в свое время успех, например, Джим в “Продавце дождя”, уже не радуют?
— Я вырос из этой роли, мне уже тяжело играть мальчика. Ищешь какие-то новые манки, но бывает, играешь на автомате. Потом всегда за это стыдно: ты не раскрылся, прожил бездарный день. Приходится думать.
Но это тоже моя работа, и я ее люблю. Сейчас в театре остаются только те люди, кто верит в это дело и не может без него. Ведь ни денег, ни славы провинциальный театр не приносит.

ЕВГЕНИЙ САФРОНОВ: "ТЕАТР ЕЩЕ МНОГООБРАЗНЕЕ, ЧЕМ ЖИЗНЬ"

Похоже, судьба к нему благосклонна. На его стороне счастливый случай, на его счету — несколько главных ролей в успешных спектаклях: “Чужой ребе

“Чужой ребенок”. Е. Сафронов и М. Алексеева

нок”, “Вишневый сад”, “Одновременно”... Однако очевидная для всех успешность у него самого вызывает сомнения. Он устраивает себе испытания и готов к перемене участи.
— Евгений, как случилось, что вы стали актером?
— Это случилось неожиданно для меня самого. Вообще-то я учился в университете на физическом факультете. И с третьего раза не сдал высшую математику — по причине полного отсутствия интереса к ней. После экзамена в расстроенных чувствах шел домой и с досады купил справочник для поступающих: куда бы, думаю, еще пойти учиться. Через три часа я был на театральном факультете института искусств. А еще через полмесяца стал его студентом. Мама моя была в шоке — я ей ничего не сказал. Она хотела, чтобы я стал физиком, да и я сам никогда актером себя не представлял. Так, пошел ради интереса.
— Ваш интерес, надо полагать, вполне оправдался.
— Да, я увлекся этим делом. Театр даже интереснее, чем жизнь. Он еще многообразнее и порой глубже. Здесь становишься опытнее. Да не это главное. Мне нравится быть не самим собой, копать в человеке, постигать причины его поступков.
— Какие роли достались вам большей кровью?
— Они все кровью достаются. Я не считаю себя настоящим артистом. Мне все роли достаются очень тяжело. А настоящий артист, по-моему, должен быть легким. Но мне нравится эта работа — нравится создавать образ, добавлять к нему новые краски, нюансы из жизни. И только если ты очень устал — тогда работаешь, как показал режиссер.
— Какую свою работу в театре вы считаете наибольшей удачей?
— Спектакль “Одновременно” режиссера Алексея Крикливого по пьесам Гришковца. Я играю в нем с огромным удовольствием. Это совершенно новый подход к выражению мысли. При внешней простоте и легкости — рассужения на очень глубокие темы. Было невероятно сложно репетировать. Ты говоришь там шесть-восемь процентов того, что думаешь, — как в жизни. И зритель это чувствует, не понимает, но чувствует. Многие люди говорят, что после этого спектак