Илья СУВОРОВ

ЕСТЬ

Не смейся, пальчиком грозя,
Я знаю каждое “нельзя”,
Я знаю даже много слишком,
Что с того?
У нас с тобою склад ума
Холодный, как сама зима.
И редких оттепелей вспышки —
Волшебство.
И эти рифмы — не игра,
А чудо — в Арктике жара.
Давай начнём носить улыбки,
Я и ты.
Пускай под снегом спит земля -
У нас есть летние поля
И возраст с правом на ошибки
И мечты.

ЛАБИРИНТ

Срезав шёпот священный,
Сзади лязгнула дверь.
Там не ждут возвращенья -
Вносят в списки потерь.
На венок мне парадный
Вряд ли срезали лавр.
Где-то там Ариадна.
Где-то здесь Минотавр.
Шаг за шагом, неспешно,
Чтоб дыханье не сбить.
В пальцах хитрой усмешкой -
Слишком тонкая нить.
Сыро. Холодно. Тихо.
Тяжесть горных пород.
Есть у жизни лишь выход,
А у смерти — лишь вход.
Так, когда же развязка?
Кто теперь победит?
Это вовсе не сказка.
Это вовсе не Крит.
Ах, как много причин-то,
Чтоб свихнуться на век!
Нет страшней лабиринта,
Чем в моей голове.

ОТРАВА

Безысходная мудрость — отрава — награда.
Три исчезнувших года, без мира внутри,
Миновало со времени первого взгляда.
В зеркалах мы большие совсем — посмотри.
С сентября извиняться, зализывать раны,
С переходом на зиму — всё больше скулить
И о чувствах весной
изъясняться пространно,
По традиции, летом — привычно хамить.
Много битв на войне было крупных и мелких.
Лобовые атаки тонули в крови.
Мы скатились
к почтовой простой перестрелке.
Даже в сердце не целюсь я — ладно — живи.

КОРАБЛИ

Штормов и штурмов тяжёлый рок
В позиции сил не внёс перемены.
Время тяну, как в соломину сок.

Протачиваю водой стальные стены.
Беру осадой. Упрям, как бур.
Играть в города старо и скверно.
Давай в корабли: “Титаник”, “Курск”...
Снова на “К”? “Комсомолец” — верно?
По нам с тобой знаю — достучаться со дна
Только в наивном кино реально.
Морякам в Красной книге страница одна —
Рядом с маралами и моралью.
И вот, дрейфую теперь, в звезду
Навёл ракеты, с начала мая
Какого я крена погоды жду
У моря — не знаю, не понимаю.
Видишь и держишь меня вдали,
В эфире лениво ведёшь беседу.
Нынче в моде топить корабли.
Может, запустишь в меня торпеду?
Осада всегда означает — ждать.
Игра не тревожит эмоций армий.
“Бисмарк” — ну надо ж, на “К” опять.
Видимо, “К” означает — карма.

А ПОТОМ?

А потом всё равно наступила зима.
Он с тех пор её больше не видел ни разу.
Хатха-йогой она успокоила разум.
Он спокойно сошёл с небольшого ума.
Больше не было птиц и открытой воды.
Больше не было тихого шелеста листьев.
Она вся заросла детективами Кристи.
Он запрятал лицо в камуфляж бороды.
Холод мучил осадой четыре стены,
Выбив память лощёно-холёного лета.
Она просто хранила себя, как галета
На армейских складах, ожидая войны.
Он от мыслей о ней обжигался огнём,
И молчать было просто уже невозможно.
Ему что-то всё время кололи подкожно.
Она честно старалась не думать о нём.
Новый день повторял предыдущий точь-в-точь,
Пролетал за окном, не согрет, не раскрашен,
И терялся, как все, в снежно-каменной каше,
И опять бесконечная зимняя ночь.
Он хотел прекратить сам с собой разговор,
Но за мыслью одной появлялась другая.
Отражаясь в стекле, жёлтым светом мигая,
Ей уснуть не давал по ночам светофор.
Он бежал по утрам из кошмарного сна
С неподвижным комком её имени в горле.
И её детективы романа не стёрли...
А потом всё равно наступила весна.

г. Красноярск