Виктор САМУЙЛОВ

ПОЛУСГНИВШИЙ ШПАНГОУТ

Уже несколько часов Сарин сидел на развалившемся остове рыбацкой лодки. Каким горем, какими свирепыми штормами забросило ее на этот высокий, обдуваемый всеми ветрами, берег? Теперь никто не сможет ответить на это.Из пожухлой травы ребрами огромного доисторического животного торчали полусгнившие шпангоуты.Кое-где сохранились доски, прикипев намертво к каркасу. На них и застыл серым нахохлившимся вороном Олег. Сквозь потрескавшуюся, шелушащуюся краску проглядывало темное дерево. Что-то роднило Олега со старыми, почернелыми обломками. Чувствовал он себя безнадежно ненужным, как вот этот гнилой каркас отслужившей свой век лодки.
Она свое отработала сполна. Когда была в силе, ее лелеяли: красили, шпаклевали, сушили. А как же! Кормила не одно поколение рыбацких семей, и списали только тогда, когда подлатать или что-то подправить заботливые рыбацкие руки уже не могли.
А вот его выкинули в расцвете сил: ни латать, ни подправлять никто не собирается. Больно ли этому дереву? Спросить бы... Нет, конечно. Ему же — больно, ему до смертной тоски обидно. Всего тридцать два года, а безнадежно никому не нужен. Как на глухом, зарытом богом полустанке волею судьбы отстал от стремительно улетевшего по расписанию грохочущего, шумящего, живущего по своим законам экспресса, где и он прекрасно себя чувствовал и был на своем месте, но вот все: уже не слышно даже и подрагивания, позвякивания рельса — полная тишина и давящее безразличное одиночество. Куда ни повернусь, глухая, дремучая стена леса. Но если есть остановка, значит, где-то есть и тропка к жизни далекой, непонятной, пугающей...
В свои тридцать два Сарин еще не разучился бояться. Неизведанность страшила его, но и манила. И если бы не жгучая обида... Моросил обычный в этих местах нудный, мелкий,к осени холодный, дождик. С моря тянуло свежестью,прихватывая временами с берега йодистый, щекочущий ноздри, запах водорослей, иногда накатывала волна гнили от недалеко расположенной зверофермы.
Олег одеревенел, застыл хрупкой глыбой. Казалось: попробуй пошевелиться — и сразу же рассыплешься на куски. Нужно было встать, пойти -наверх в барак, растопить печку, согреться. Он даже попробовал встать — не получилось. Жизнь удерживалась неподвижностью. Устало подумал: кажется, умираю, тела не чувствую, осталось чуть — душа отлетит, и все — отмучился. А пока жив: глаза видели, нос улавливал запахи, уши слышали шелест дождя, мерный, тяжелый шум прибоя.
В стороне от моря, ближе к сопкам, всего километрах в трех от развалившегося барака завыло, засвистело: “Кашки” запускают. Отлетали мужики по минимуму, теперь на зимние квартиры. Один за одним вертолеты выныривали из-за гряды уже кое-где пожелтевших зарослей вяза, плотно окружавших небольшой аэродром, в основном предназначенный для полетов в летнее время и только для таких машин, которым не нужен разбег для взлета и посадки.С тихой грустью провожал он взглядом исчезающие в низкой облачности винтокрылые машины. “Сейчас наши подойдут. Ну что ждешь? Чего сидишь? С кем прощаешься, товарищ капитан? С ними или с собой? Встань!Поднимись наверх, шевелись, друг!” Сделал несколько попыток подняться и не смог, удивленно подумал: “Что ж, так и сдохну на этих обломках!?”
Со стороны аэродрома показалась машина — будка для перевозки личного состава. Был еще автобус, маленький, старый газик, но он вечно ломался, и на полеты летчикам приходилось трястись в душной, пыльной, крытой железом коробке.Зимой в ней было так холодно, что обычно после остановки молодые парни, краса и цвет нации, по не

сколько минут скрипели и трещали застывшими суставами, разминая их. Летом задыхались от пыли и жары.
Машина, разбрызгивая грязь, лихо подлетела к бараку. “Что-то еще забыли,— недовольно думал Олег,— чего надо? Утром ведь попрощались”. Просидели всю ночь друзья у теплой печурки. Водка не веселила, наоборот, чем больше пили, тем тягостнее становилось на душе.Пытались что-то посоветовать, больше от неловкости. На все предложения Сарин отвечал отказом: “Все, други, свое отлетал. Чем быстрее оторвусь от вас, оборву все связки, тем мне легче будет, быстрее прибьюсь к другому берегу”. Но, забываясь, ребята начинали говорить о работе. проблемах, связанных с наступившими переменами в стране, и чем это грозит им. Олег морщился, но слушал. Каких-то несколько месяцев назад и он на равных участвовал в этих разговорах, как быстро все повернулось...
Резко затормозив, машина остановилась у ног Олега, из нее выскочили его штурман Алешка Мохов и борт-техник Миша Куприянов. Алешка подбежал к Сарину, нагнулся над ним: “Что сидишь, помогай! Еле вырвались, с минуты на минуту вылет могут дать, прикрыло пока, отпросился у комэски,— но, увидев глаза Олега, .круто развернулся и помчался к машине, — затаскивай узлы,— крикнул Мишке,— я сейчас!.. Садись!”— кивнул шоферу, молодому матросику. Надрывно завывая, машина быстро заскользила в поселок.
Минут через десять она появилась со стороны продуктового магазина. Мишка уже затащил узлы в барак и теперь растерянно топтался возле Сарина.Тот почему-то совершенно не реагировал на их приезд.
Олег же все слышал и видел, вроде бы, но все как-то нечетко, угасающе: “Неужели и правда, околею..?” “Кружку давай!”— услышал крик Алешки, потом ему разжали рот. Ни вкуса, ни запаха он не почувствовал, он даже и глотнуть-то не смог. Как в воронку, влил в него водку Алешка, присел напротив Сарина, пытаясь заглянуть тому в глаза.
— Мало, наверное,— сказал Мишка,— давай еще.
— Да подожди, окоченел он весь, застывает. А... Мать твою!— Мохов с руганью отпрыгнул в сторону, подхватывая падающего Олега. Водка вылетела из него фонтаном. Сарина било,корежило, в зубы воткнули какую-то палку, появилась пена на губах. Втроем они с трудом удерживали Олега.
— Что с ним?— испуганно кричал Мишка.
— Нормально, держи крепче.
Сарин затих, его осторожно занесли в комнату. Мохов бросил технику:
— Затопи печку, собери на стол чего-нибудь перекусить.— Сам же начал яростно растирать и массировать Олега. Увидев зарозовевшие щеки и испарину на лбу, заорал:
— Ну все! Жив, курилка!Мишка, наливай по такому случаю, вмажем!
— Нам же на вылет, поехали, влетит...,— заголосил Куприянов.
— Дубина! Ты что, так ничего и не понял? Мы друга с того света вытащили, чуть опоздали бы и все! Эх ты... —

Скачать полный текст в формате RTF