В. ЗЛОБИН

ДЕДУШКА ИОНА*

ГЛАВА 2
РАБОЧАЯ ЗАКАЛКА

У каждого своя родимая сторонка, где он провел зеленое детство.Куда бы судьба не забросила человека, но память о родимой сторонке остается на всю жизнь.
Истоки моего детства — Березовка. В Березовке я родился и там же прошли мои детские годы.
Впервые я покидал родную сторонку в возрасте двенадцати лет. Дорога, по которой я шагал с холщевой котомкой за плечами, вела в город Красноярск.
Прошагать мне предстояло около двадцати километров.Молодые, ещё детские ноги несли споро, и я шагал и шагал без отдыха. В моей голове целый пчелиный рой кружился всевозможных дум и мыслей.
С одной стороны мне было очень жаль покидать родные места — я любил сельскую жизнь, а также у меня уже завязывалась дружба с молодежью моего возраста, а главное я шел в неизвестное. У меня не было ни одного шанса, чтобы в Красноярске найти пристанище для жилья, работу, а следовательно, и заработок для существования. Я понимал и отдавал себе отчет, что принял весьма рискованное решение для моего возраста, но сложившиеся обстоятельства вынудили пойти на этот тяжелый для меня путь.
Толчком, заставившим меня покинуть родные места, был один из случаев загоревшегося озлобления у опекуна Зыкова П.И.
В воскресный весенний вечер ребята и девчата собрались на завалинке около старого дома опекуна, где жил его отец — дед Иона со старухой, постоянный работник и мы с братом Гришей.
Вечер был теплый, и всяким играм и забавам, включая песни и пляски, не было конца, а также не было желания расстаться с ними.
В самый разгар веселья вышел опекун и предложил всем расходиться, а мне и Грише идти спать. Брат сразу пошёл домой, а у меня была гармошка, и ребята уговорили пройти разок по улице деревни.
Когда наша компания отошла от дома опекуна метров шестьдесят, меня сшиб с ног сильный удар в правое ухо. Удар был нанесён сзади, а следовательно, обидчика я не мог видеть, но ребята сказали, что это сделал опекун Павел Ионович.
Боль от удара была сильной, но моральная боль оказалась сильней физической.
На эту ночь я остался у своего друга Стеньки Елистратова (уличное прозвище). Утром за завтраком Стенька рассказал родителям о случившемся и для заострения важности разговора на эту тему добавил :
— Василий решил не возвращаться к Павлу Ионовичу, а вот как и где ему жить-быть, не знает.
Некоторое время все молчали, как бы ошеломлены такой сногшибательной новостью.Первым заговорил старший брат Стеньки — Данила.
— Иди, Вася, к Рымским в работники : харчи у них добрые, кони хорошие, так что работать на таких лошадках и споро и интересно. Правда, работать много приходится, но ты ведь к этому привычен. У Павла Ионовича работенки еще больше, чем у Рымского.

* Продолжение. Начало см. в “ДиН” №1-2, 2000

Мать стала возражать сыну и советовала.
— Возвращайся, Вася, к опекуну. Если пойдешь в работники, так за всю жизнь не выберешься из этой тяжелой доли, а опекун впоследствии глядишь и поможет обзавестись домиком, коровкой, лошадкой и тому подобное.
Советы Данилы и его матери, конечно, меня не устраивали, моим идеалом в то время был квалифицированный рабочий и особенно рабочий ж.д. мастерских (ПВРЗ).Отец Данилы и Стеньки оказался прозорливее и угадал мою мечту.
— Возвращаться к Павлу Ионовичу я не советую, ты и так достаточно хлебнул у них всевозможных оскорблений и унижений.В работники тоже не надо закабалять свою голову и руки, а пробивай себе путь в рабочие. Правда, в твоем возрасте не так-то легко устроиться на подходящую работк, но если перед трудностями не спасуешь, самостоятельным человеком будешь — избавишься от батрацкой доли.
Мнение отца горячо, с молодым задором , поддержали Стенька и его сестра Марфа, которую в семье и вообще в деревне звали Маковкой.
Арсений Афанасьевич достал из кошелька серебряный рубль и позвал меня. Вручая рубль и холщевый мешочек с харчами, приготовленными Маковкой, дядя Арсений Сказал :
— Возьми, Вася, это тебе на первый период жизни в городе.
Тепло распростившись с доброй семьей моего приятеля Стеньки, я бодро зашагал по дороге. Прошел я уже около версты от дер. Шумково, как услышал , что кто-то кличет мое имя. Оглянувшись, я увидел Стеньку, который вовсю прыть своих молодых ног бежал в мою сторону. Мой приятель сходу положил мне в руку батистовый платок, в котором было завязано несколько монет.
— Это тебе от Маковки, — сказал Стенька. — Она копила на покупку ленточек и еще каких-то девчоночных украшений, но сказала, что обойдется, и расщедрилась для тебя.
Я был сильно тронут вниманием девчонки, мы со Стенькой обнялись, по-мужски расцеловались и разошлись всяк в свою сторону.
Первую ночь я переспал на плашкоуте, где встретил на дежурстве знакомого паромщика-односельчанина Васю Козлова.
В кают-компании, как в шутку называли паромщики каютку под рулевым управлением плашкоута, на свежем сене и воздухе я выспался хорошо, а утром в хорошем настроении пошел в контору жел.дор.мастерских.
Когда я зашел в нужную мне комнату, там за столами сидели два господина.
— Тебе, что нужно, мальчик, — спросил один из них — щеголь по наружности и одежде.
Я ответил, что хочу поступить на работу в мастерские. Щеголь минуты две рассматривал меня, а потом стал задавать вопросы.
— А какая у тебя квалификация?, — спросил щеголь, но так как я не понимал вопроса, он уточнил. — Ну, что ты умеешь делать?
Я ответил, что все могу, только мне надо показать и рассказать.

Скачать полный текст в формате RTF