Надежда ГЕРМАН

ИЗ КНИГИ СНОВ

***
В февральском небе, над каскадом крыш,
Где лунный луч и одинок и тонок,
Не спит и плачет звездный медвежонок —
Озябший, потерявшийся малыш.

Не плачь...Смотри: вот кисть и акварель.
Мы разведем малиновую краску,
Возьмем тетрадь и нарисуем сказку —
Веселую, как первая капель.

Пусть чавкает раскисшая дорожка,
Ломает льды свирепая река,
И поплывут по небу облака,
На корабли похожие немножко.

Мы нарисуем свет и тишину...
Так, высунув язык, рисуют дети
Ручей и одуванчики в букете
Тепло тому, кто верует в весну!...

Но тьма в окне - надолго и всерьез.
Скрипит фонарь, простуженный и темный.
Старик февраль, как пьяница бездомный,
Под лавочку свалился и замерз.

Промозгло на земле, и над землей.
И серп луны — так уязвимо тонок...
И одинокий звездный медвежонок
О солнце плачет тихо,
                                   как большой...

СТАРЫЙ ДОМ

Осенний вечер зябнет под окном —
Как серая взъерошенная птица.
О чем-то вспоминает старый дом:
То всхлипнет дверь, то скрипнет половица.

И что-то голосит на чердаке —
Как будто ветром вышибло окошки,
И домовой в бумажном колпаке
Порезал о стекло босые ножки.

Вздохнет рояль, тяжелый и больной,
И вальс “Осенний сон” сыграть захочет.
Седая тень со сгорбленной спиной
Стоит за этажеркой с прошлой ночи.

Утешимся, уснет печальный гном,
Калачиком свернувшись на рогоже.
И только осень плачет за окном,
Да мышь шуршит под ящиком, в прихожей...

***
На краю одиночества, где шелестит белладонна,
Дворник, ветер осенний, по пляжу разносит песок.

В сером небе повис медный луч колокольного звона,
И чахоточный ангел летит, как последний листок.

И простуженный дождь... Вечный дождь,
                                            будто нанятый плакать...
Отраженный в воде задрожит неухоженный сад...
Перезрелых плодов и тумана безвкусная мякоть,
И зашторенных окон сырой фосфорический взгляд...

А в глухом зазеркалье, где дремлет мое отраженье,
И других измерений все реже доносится зов —
Шелестят занавески, качаются длинные тени...
Только пыль и тоска... и не видно вдали берегов.

Между ночью и днем незаметно стираются грани,
Как змея, на песке извивается поздний рассвет...
Не умчит меня конь,
паруса растворятся в тумане —
Безнадежно просрочен последний счастливый билет.

Мимо окон мелькнет и погаснет бесшумная птица,
С крыши ветер сорвется, доверчиво ткнется ладонь...
Мне с начала весны эта осень глубокая
                                                                         снится:
Запах снега, туман, и озноб, и в камине огонь.

И холодный покой, как вагон у пустого перрона;
Как слепая тоска прокопченных железных дорог...
А в асфальтовых лужах под ветром дрожит                                                                           белладонна —
И теряется ангел, летящий в туман, на восток.

***
Серого бездомного котенка
           гладит осень влажною ладошкой.
Листья разлетелись. Дождик плачет.
           Неумело всхлипывает ветер -
Будто бы, кого-то провожая,
           желтой веткой машет из окошка:
Затихает скрип за поворотом,
           только в луже след кабриолета...

Мокрый сад. Пожухлая рябина.
           Листья на крыльце. Замазка в раме.
В комнате не топлено и сыро,
           сумрачно, и пахнет керосином,
Пыльной пожелтевшею бумагой,
           краской и засохшими цветами...
Паутина. Книжный шкаф. Будильник.
           А в углу - глухое пианино.

Я войду на цыпочках, неслышно,
           как приходят призраки и воры.
Печку разожгу. Огонь забьется
           в искрометном, жгучем танце древнем,
Как сама Земля — седой и юный,
           дикий и свободный... И на шторы
Лягут тени. И старуха Вечность
           у огня присядет и задремлет...

Поминая нынешнее лето,