Леонид БЕЗЪЯЗЫКОВ

ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ ЯКОВА ХРИПУНОВА

Как известно, инициатором постройки Красноярского острога был Яков Игнатьевич Хрипунов. Он был первым воеводой Енисейска, основанного в 1619г., прибыл сюда в 1623 г. До него Енисейском управляли приказчики, тобольские дети боярские Максим Трубчанинов, Михаил Байкашин, Михаил Ульянов и Павел Хмелевский... Срок воеводства Хрипунова закончился в конце лета 1625 года и, сдав дела новому Енисейскому воеводе Андрею Ошанину, Яков Игнатьевич вернулся в Москву, где стал хлопотать о постройке нового острога в устье реки Изыр-Куль (Качи).
Весь 1626г. он провел в Москве, но деятельная натура не позволяла ему сидеть, сложа руки. И пока Андрей Дубенский изнывал в Тобольске от безделья, ожидая царского указа о постройке нового острога, Хрипунов в Москве всячески способствовал появлению этого указа.
Царский указ о постройке Красноярского острога состоялся 13-го декабря 1626 года, и буквально через месяц, а именно 18-го января 1627 года, состоялся новый царский указ о посылке Якова Игнатьевича вновь в Сибирь, теперь уже “для сыску серебряные руды”, где Хрипунов и должен был возглавить эту экспедицию.
А предпосылки для такой экспедиции были. Еще когда он воеводствовал в Енисейске, то посылал за ясаком вверх по Ангаре енисейских служивых людей. И однажды, в конце лета, стрелецкий пятидесятник Теренский Савин, вернувшись из такой посылки в Шаманскую и Аплискую землицы, раскрыл перед воеводой ладонь, где лежали два тоненьких тусклых кружочка.. На вопрос, что это, Теренский ответил, что это серебряные кружочки, а приобрел он их в дальних землях у тунгуса по имени Чекол, который носил их на меховом нагрудничке. В ту пору тунгусы вместо знакомого нам шарфа применяли меховые нагрудники, украшая их бисером, разноцветными пуговицами, беличьими хвостами и прочим. По этим нагрудникам тунгусы определяют также принадлежность своих собратьев к тому или другому племени. Только на Ангаре уже ни одного сейчас тунгуса не найти.
“И в распросе тот тунгус Чекол сказал нам, что имал он тое кружочки у тунгусов, которыми владеют князцы Окунь да Келтя, и которые живут у горы, и с которой серебро родитца. А та гора вверх по реке Тунгуске на малой речке, в сторону влево. А тех тунгусов со сто человек, а бой у них лучной да копейной. А итить до тех князцов с Енисейскова недель пять или шесть судами своею силою. А парусным по

годьем и менши. А нартами тоже что и летом. А государевы служивые люди у них не бывали и государева ясаку не имывали, потому что не Енисейскова острогу ходят большими судами, в кочах. А к тем князцам такими большими судами пройти немочно, а итить до тех князцов мелкими судами нарочно. А покупают де те государевы ясашные люди то серебро на нагрудники у тех людей, что живут с князцы Окунем и Келтею у серебряные горы. И ис той горы сами серебро и переплавливают. Да и в ыные землицы от тех князцов серебро отходит и меняют на товары, которые по их реке. А иных землиц людей те князцы к той горе не пущают. А соболей и всякой мяхкой рухледи у тех князцов, что живут у серебряной горы, много и зверь сказывают доброй”.
Необходимо отметить, что в начале 17 века на Руси серебро еще не добывали, хотя русские мастера по его обработке были, причем, весьма искусные резчики и чеканщики. Сырьем для них служили серебряные иностранные монеты “ефимки” голландского производства, немецкие таллеры и серебряный лом, из которого русские “литцы” путем переплавки изготавливали соответствующие заготовки. В первой половине 17 века русские деньги чеканились только из “ефимков”. Подсобные материалы для переработки серебра и золота: квасцы, ртуть, бура, нашатырь, купорос и прочее также шли из-за границы. Спрос на серебряные изделия (кольца, серьги, нательные кресты и пр.) был нескончаем. Этому способствовало и то, что в результате польско-шведской интервенции начала века “государева многая, неисчетная казна” была разграблена поляками. В начале царствования у царя Михаила Федоровича даже не было ни трона, ни короны. Так что нет ничего удивительного, что царская казна проявила живейший интерес к сообщению о возможности добычи собственного серебра, хотя бы и “в стране печальной и угрюмой”.
Как было сказано выше, царский указ об организации экспедиции под руководством Хрипунова состоялся 18 января 1627 года. В соответствии с установленным порядком, в то время, после царского указа Разрядный приказ выдавал едущему в Сибирь специальную грамоту и соответствующие “памяти” в другие приказы, обязанные содействовать скорейшему выезду вновь испеченному воеводе на свое воеводство. 26 февраля 1627 года такие памяти насчет Хрипунова были спущены в Поместный, Стрелецкий и Ямской приказы. Первым двум предписывалось “никаких податей имати не велети” с поместья и вотчин Хрипунова пока “...он, Яков, на государеве службе в Сибири”, а судье Ямского приказа Д.М. Пожарскому предписывалось выделить положенное число подвод от Москвы до Тобольска. Между прочим, все подобные мероприятия тогда финансировались из Казани “изо всех доходов”, но царский указ о финансировании экспедиции Хрипунова был отправлен лишь 29 сентября 1627 года, так как “...деньги

Скачать полный текст в формате RTF