ПИСЬМО ИЗ ИРКУТСКА

Борис РОТЕНФЕЛЬД

В НАЧАЛЕ ОСЕНИ

Андрей Иванович Рогожин, пенсионер республиканского значения, будучи в Новосибирске, встретил Анну Поливанову. Он не поверил. Да и невозможно было поверить. Уже лет пятьдесят как ее не было на свете... Банду тогда разгромили, а ее, если не убили на месте, так потом расстреляли — другого наказания не было... И вот она шла впереди него, шаркая, подымая пыль. А, может, и не она. Видел ее тогда Андрей Иванович всего минуту, не больше. Правда, такая была минута, не дай бог. Сверху она появилась, над ним, в окне, в раме, как на картине: в английской кожанке, перетянутой ремнем, в одной руке револьверу в другою — граната, рот в бешеном крике... И глаза бешеные — огненные, слепящие. Больше ничего не успел разглядеть Андрей Иванович. Знал только, что очень молодая она была. Молодая, да страшней ее старых не было.
Теперь впереди него шаркала тяжелая, оплывшая старуха, с газеткой в одной руке — видно, для зятя, с алюминиевым бидончиком в другой — за молоком, наверное, для внуков ходила. Андрей Иванович несколько раз обгонял ее, заворачивая за угол или за какой-нибудь киоск, а потом выходил навстречу, стараясь незаметно, уже вблизи, глянуть в глаза, разглядеть их. Никакого бешенства, никакого огня в них не было, обыкновенные старушечьи глаза — прищуренные, выцветшие, равнодушные. Андрей Иванович опасался, что она заметит его маневры, но она скользила по нему, как по пустому месту, не обращая внимания. Но все равно он больше не стал обгонять ее, а шел уже сзади, думая, что надо бы узнать, где живет, — на всякий случай.
Он сильно разволновался и, проводив старуху, до дома, зашел в ближайший сквер и опустился на скамейку. Достал пробирочку, вытряхнул на ладонь крохотную сахарную таблетку нитроглицерина, бросил в рот. Откинулся к спинке скамейки, стал ждать — когда пройдет, уймется сердце, скакать перестанет. Глядел неподвижно перед собой и думал. Все можно изменить. Или само изменится. Руки-ноги, голова, нос даже, губы... По глаза... Кто-то сказал, что глаза — это зеркало души. А душу не изменишь. А глава были не те. По виду. Но Андрей Иванович легко мог представить, как свежеют они, темнеют, наливаются прежним белым огнем...
Сердце опять заходили, он вытряхнул на ладонь вторую таблетку. Все. Хватит выдумывать. Никакая это не она. Это только в сказках бывает. Или в приключениях каких-нибудь. Детских. Пионеры нашли тайник. Или шпиона разоблачили. А он уж давно не пионер. Все. Хватит. Больше двух таблеток сразу нельзя.
Он еще посидел немного, отгоняя это глупое, смешное видение, и медленно пошел к Зининому дому.
Там он ничего не сказал. Да и говорить было некому. Зять не отрывался от телевизора. Футбол смотрел. Да и вообще он мало разговаривал, даже с Лялькой и Зиной; так, перекинется несколькими словами

— и все. Андрей Иванович удивлялся этому. Они с женой уже старики, всю жизнь вместе пожили, вроде бы все сказано-переговорено, а все равно есть о чем поговорить, чем поделиться. А эти молодые теперь... Только начали жить, столько всего вокруг, а им говорить вроде не о чем. На работе еще говорят, а дома... Зина, правда, разговаривала с ним, даже подолгу, особенно когда вспоминали ее давних северогорских подружек? но что он скажет Зине. Что для нее Анна Поливанова? Еще смеяться будет, у тебя, скажет, кругом классовые враги... Сейчас все так говорят.
Только Ляльке одной можно рассказать, она и поверит, и поймет. Расшумится, конечно, к маме в кухню кинется, закричит: “Мама, деда бандитку поймал!” — и опять все обернется смехом, игрой детской...
С Верой бы поговорить, с женой, вот с кем. Но она далеко. По телефону не поговоришь, не то. По телефону-то и про погощу толком не узнаешь. А так бы посидели, подумали, посоветовались. Ему никого не надо ловить. Ему бы просто убедиться -она или не она. Чтобы спокойно было.
Конечно, ее расстреляли, конечно. Но и под расстрелом всякое бывает, бывает, уходят, он читал. Ясли бы ушла, ее бы искали. Это не обыкновенный преступник, таких всю жизнь ищут. Выходит, специальные люди искали, и не нашли. А он нашел. По глазам...
Опять детские фантазии, пионерские. Чего только в голову не придет. А вдруг он и вправду нашел?

===

Андрей Иванович проворочался всю ночь. Он и так плохо спал, а тут... Пойди засни. И надо же было ему приезжать в этот Новосибирск! Так сколько раз приезжал, и ничего не было, поди знай. Да еще такая штука. Будет теперь сидеть в голове как кол. Столько народу эта Поливаниха побила, в землю положила!
Надо было что-то делать, а что — он совсем не знал. Домой письмо написать? В письме всего не скажешь, не объяснишь. Да и пока туда дойдет, обратно, еще при нашей почте... Здесь в милицию пойти? Или в КГБ? А что там скажешь? Так и так, встретил старуху, по глазам, похоже, — Поливаниха, но ее давным-давно расстреляли. Хорошее, убедительное заявление. А что еще можно?
Оставалось одно — самому этим заниматься. Легко сказать — самому... Какой из него Шерлок Холмс. Ревизию бы провести — это да. Сразу бы расплел, все нашел — и концы, и начало. А тут не ревизия. Никаких ни концов, ни начал. Начало, правда, есть, но и конец вроде там... Расплетать нечего.

Скачать полный текст в формате RTF