Валерий ГОРБАНЬ

ЯНЕК

— Ну вы даете: прямо выставка достижений воровского хозяйства!

Игорь с восторгом покрутил головой. И, действительно: есть на что посмотреть. В тесном кабинетике, на двух притертых друг к другу столах, за которыми обычно впересменку работали четыре сыщика, поразложены столовые и чайные сервизы, наборы вилок, ложек, ножей, шапки из всех мыслимых мехов, инструменты, хрусталь, шубы. Не поместившись на столах, в углу нахально развалился задний мост от УАЗика, казавшийся в этой тесноте деталью от БЕЛАЗа. Крылья и крышки капотов от “Жигулей” скромно выстроились вдоль стен. А запчасти помельче неплохо чувствовали себя под столом, по-родственному прижавшись к трем бутылкам дорогих коллекционных коньяков. Еще более красочной делали картину несколько шведских порнографических журналов с отличными фотографиями. Было очевидно, что эти вещественные доказательства изучались операми наиболее тщательно. Один из журналов был раскрыт на плакатном вкладыше полуметровой длины с изображением веселой девчонки, расправлявшейся сразу с тремя блондинистыми кавалерами. Из другого — торчал бланк протокола допроса, который сыщики, очевидно, использовали вместо закладки.
— Здесь только часть, то, что Янек смог отдать, — сдержанно улыбнулся Саня, — по прикидке тысяч на сорок. А полный ущерб уже за сотню перевалил.
Игорь удивленно присвистнул. В начале 1990 года зарплата в пятьсот рублей даже на Колыме считалась вполне приличной. Человек, за годы тяжкого труда скопивший десять тысяч, считал себя богачом и мог рассчитывать на благоустроенную старость практически в любом “материковском” городишке. С двадцатью — можно было смело штурмовать Москву или Ленинград. Но Саня не приукрашивал. Подтверждение его слов было более чем наглядным. Да и не в Сашкиных привычках стегать языком зазря.
Среди веселых, разговорчивых и нарочито небрежных в манерах сыщиков он заметно выделялся своей щепетильной аккуратностью, сдержанностью в жестах и словах. Среднего роста, худощавый, но хорошо сложенный, он был очень похож на Арамиса из отечественного мюзикла про трех мушкетеров, только без бородки и модно подстриженного “ под ветерок ”. Поповской слащавости во взоре тоже не было, взоры у него были вполне сыскные: быстрые, как уколы шпаги, и цепкие, как рыболовные крючки. И фамилия подкачала. Совсем не французская у него была фамилия, совсем не аристократическая и даже не очень редкая: Петров.
Работал Саня в паре с Витькой Швецовым. Если поставить их рядом и заставить Витьку хотя бы минуту помолчать и не двигаться, то по комплекции и четкому рисунку красивых лиц они вполне сошли бы за родных братьев. Но матушка природа, покрасив волнистые Витькины волосы и усы в цыганский цвет,

добавила ему и цыганской непоседливости, бьющей через край энергии, всегдашней готовности к риску и авантюрам. В данный момент он, болтая ногами, сидел на краю стола, одной рукой листал трофейный журнал, а другой — щелкал клавишами изъятого магнитофона, что-то разыскивая. При всем при этом, Витька умудрялся не пропустить ни слова из разговора напарника с гостем.
— И сколько эпизодов вы ему доказали?
— Уже больше сорока. Если точно, сорок два.
— Ничего себе. Сколько же он резвился?
— Да недолго. Считай сам: он только в ноябре из армии дембельнулся, а сейчас март. Четыре месяца.
— Это получается не меньше одной кражи в три дня, ну стахановец...
— Токарь-многостаночник, — вмешался в разговор Витек, — все подряд молотил, всем нам работы задал.

Действительно, команда по этому делу работала интересная. Саня и Витька — из группы по борьбе с угонами и хищениями автотранспорта. Здоровенный (сто кило на сто семьдесят шесть сантиметров) Пашка Провалов — из квартирной группы. А добродушный и основательный Володя Караваев — из ГАИ. Руководство Госавтоинспекции, учитывая вечные проблемы уголовного розыска с транспортом, направило своего сотрудника вместе с закрепленной машиной. Володя хорошо вписался в компанию и сутками крутился вместе с сыщиками, не ограничиваясь функциями извозчика.

Состав команды объяснялся просто.
Еще в ноябре — декабре прошлого года магаданские сыщики почувствовали неладное.
Да, преступность в городе росла. Криминальный беспредел набирал обороты по всей территории Союза, и Магадан не был исключением. Так же, как и везде, сказались сплочение водочной мафии на платформе сухого закона, бурная криминализация кооперативного движения, парламентская болтовня вместо решительных и конкретных мер борьбы с уголовщиной. Страшный урон нанесли недавние погромы милиции, расправы бывшего министра внутренних дел Федорчука и других правителей с безответными людьми в погонах за то, что те под давлением своих же руководителей — верных служителей Системы — были вынуждены заниматься укрывательством преступлений и лакировкой статистики.
Но такой резкий прыжок количества дерзких квартирных краж, взломов гаражей с угонами или разукомплектованием автомашин за такое короткое время мог объясняться только одним: в городе появилась мобильная, квалифицированная и очень “трудолюбивая” группа.
Мысль эта созрела сразу в нескольких сыскных головах. Но первым, как стали говорить государственные деятели лет пять спустя, “озвучил” ее следователь Ренат Насретдинов. Утром, после суточного дежурства, завершившегося осмотром очередного гаража, из которого ушла новенькая “Нива”, Ренат зашел в кабинет начальника отделения уголовного розыска, где на планерке собрались все находящиеся в строю сыщики и без лишних церемоний спросил:

Скачать полный текст в формате RTF