Роман СОЛНЦЕВ

ВЕТЕР ТЕМНЫХ
ПОЛЕЙ

Из стихов 1997 года

СОНЕТ

Всю жизнь торопился на поезд и на самолет.
Едва успевал с колотящимся сердцем…
И снова
волнуешься — свет золотой за лесами зайдет!
Запомнить бы, всласть насмотреться
на чудо улова!

И в старой тетрадке оставить хоть букву, хоть слово,
в котором бы это сиянье застыло… но вот
уж небо стемнело — и звездный поплыл ледоход,
звеня и сияя над ветхими досками крова,

и птицы запели ночные, и кто-то идет
в цветущем лесу… не она ли? Секунда ли, год
продлится еще нетерпенье огня молодого —

не знаю! Спеши! Обнимай! И бросайся
в полет!
Себя не жалей! Пусть сердчишко, как колокол мрет…
Здесь жизни бессмертная суть. Остальное — полова!

***
Когда ты смотришь на меня,
волнуюсь и сбиваю шаг.
Мне без тебя не жить и дня —
в глазах пустыня и в ушах.
Не греет красный лист огня,
вода бессмысленнее пня.
Когда ты далеко, то я
с самим собою на ножах.

Но встретившись и заскучав,
с утра мы ссоримся с тобой.
Я утверждаю, что я прав,
и ты права, само собой.
— Прощай! Иду в долину трав.
— А я — за сотни переправ.
Уходим, головы задрав.
Чтоб завтра в стороне любой —

задушенными быть тоской…

***

Памяти Вильяма Озолина

Друзья мои уже не здесь,
ушли не к милым девам в гости,
а в быструю, как вихрь, болезнь,

под крест железный на погосте.
И это ложь, обман святой,
что коль захочешь, так поможешь.
Ну разве яблоко рукой
дрожащей в тумбочку положишь.
Он постарается тебе
ответить жалкою улыбкой,
в рубахе стираной х.б.
плывя горячей мокрой рыбкой…
Но вы уже давно, давно
разделены стеклом прощанья.
Друзья уходят не в кино,
не к милым девам на свиданья.
И это — выспренняя ложь,
что будет краткою разлука.
Ведь там, куда и ты уйдешь,
вам больше не узнать друг друга —
на ярком золотом свету,
где мчатся звезды в пустоту,
с неслышным криком бесполезным
похожи все — как семена,
иль в древней книге письмена,
что замкнута замком железным.

***
Окуджава Булат, возраст 73,
умер в тихой французской больнице…
Дорогой наш, но это ведь песни твои
пели мы и в селе и столице.
Пели хором в тайге, пели страстно в ночи,
обнимаясь на фоне заката.
И не спрашивал глупый прохожий: мол, чьи?
Ясно было, что песни Булата.

И все так же нам радостно видеть теперь —
ни одной не солгал ты строкою.
Эти песни и нынче как белая дверь,
за которой пространство другое.
Где другие дожди, где другие вожди,
где в троллейбусе едут толпою,
и коль крикнет девчонка во тьме: подожди!..
люди ждут, потому что — с тобою…

Шло от слов твоих тайное пламя в крови,
холодела душа… в самом деле,
страшным шепотом именно песни твои
мы по кухням восторженно пели.