– Нет, нет, лежи. Я сделаю сам.
Он прошел на кухню и вскоре Сая услышала, как там зажужжал измельчитель. Это значило, что он сегодня принес ферро-брикеты и теперь, превратив их в порошок, смешает с искусственным мясом, добавит шепотку супервкуса, немного смак-запаха, сбрызнет все это парой ложек лучше-переварина и подогреет до нужной температуры.
Поначалу, когда они только поженились, ей не очень нравились кушанья, приготовленные так, как их делали в старину, но постепенно она вошла во вкус.
– Ты решил меня сегодня побаловать дико-смесью? – спросила она.
– Да, – послышалось из кухни. – Я сегодня показал себя на работе молодцом, и меня премировали весьма качественными ферро-брикетами. Дико-смесь получится – пальчики оближешь. И малышу она полезна.
Ужин и в самом деле удался на славу. А потом они посмотрели по объем-телевизору историческую постановку из жизни людей. После того как она закончилась, Сая сказала:
– Все-таки они были странные, эти люди. И те самые железные, движущиеся ящики... неужели это...
– Да, – подтвердил муж. – У них в организме не было ни грамма синтез-органики, но они действительно являются нашими предками. Их называли роботами. Правда, забавно?
– Еще бы, – ответила Сая.
Ее живот теперь слегка колыхался. В нем снова шла медленная, кропотливая работа по созданию объекта с заранее заданными свойствами. Осознание этого доставляло ей тихую, умиротворенную радость.
– Ты не передумал? – осторожно спросила она. – Мы полетим вслед за людьми?
– Да, – улыбнулся муж. – Теперь уже скоро. Только, как я тебе и говорил, лично нам люди не нужны. Мы должны отыскать планету, на которой нашим детям будет просторно, богато наделенную ресурсами. А уж они, наши дети, полетят на другие планеты. И их потомки... кто знает, может быть, они встретят людей?
– Еще ты говорил, что рано или поздно с Земли улетят все наши. Кто на ней тогда останется? Собаки?
– Почему нет? – сказал муж. – Собаки и кошки. Я слышал, они уже вышли из пещер. Строят дома и плавят бронзу. Правда, они часто воюют между собой, но люди, я изучал их историю, тоже начинали с этого.
– А ты уверен, что они пойдут нашим путем?
– Это путь любого мыслящего существа. Все мы заражены жаждой двигаться вперед, открывать новые земли, познавать необычное.
– И люди...
– Да. Им, кстати, тоже было на кого оставить Землю.
– Но сейчас никто из наших знакомых улетать не собирается. Они предпочитают создавать коттеджи и яхты, машины и самолеты. Лишь мы...
– Мы первые. Как только наши воспитанники достаточно поумнеют, появятся и другие. Можешь мне поверить.
Сая осторожно положила мужу руку на плечо, прижалась к нему теплым боком и сказала:
– Я не думала раньше об этом... Но получается... Значит мы стали такими, как люди?
– Вот именно. Только они на шаг впереди. Все еще впереди.

г. Санкт-Петербург

Иван КЛИНОВОЙ

АЛМА-АТА

1.

Жара и жёлуди... Красавица Ирина
С росою на ресницах – тут и там
Порхает, маленькая, аки балерина;
Запурхалась, но всё же чуть картинно
Всплеснёт глазами, волю даст рукам:
И пальчики бегут по клавишам ноутбука,
И текст бежит по плоскости листа
С харaктерным и характeрным звуком –
Казалось бы, нехитрая наука... А, ну-ка,
Попробуй сам таким ноутбуком стать!

Жара и жёлуди... Ирина-серенада...
С серьёзностью, граничащей с тоской,
Она сидит над чёрною доской,
Как над большою плиткой шоколада,
И думает: “О, Боже мой, на кой
Вселенная устроена столь узкой,
Что двум кометам разойтись – никак?!..” –
И дале – по контексту – не пустяк!
Всё так в стране наполовину русской:
Жара и жёлуди... Ирина... Бишбармак...

2.

Я тебе: “коктюбэ, коктюбэ”.
Ну, а ты мне: “медэу, медэу”.
И выходит у нас так себе
Разговорчик, совсем не по делу.

И не наша вина, что язык,
Как приправа: немного, по вкусу;
Что тунгусу не внемлет калмык,
А хохол непонятен тунгусу.

Мы виновны, что наш разговор
Не стремится нас как-нибудь сблизить
И, увы, в лабиринте коллизий
Разговор превращается в спор,

И уже “коктюбэ” – не вопрос,
А “медэу” – не звук отвращенья,
Но слова, на которых общенье
Невозможно. Понять – не срослось.

г. Красноярск