Валерий КОТЕЛЕНЕЦ

АД И РАЙ

***
Нужно чтобы время отстоялось,
став прозрачным, и осела муть.
И сквозь то, что мнилось и казалось,
проступила истинная суть.

Чтоб листва засохшая опала,
а взамен другая наросла.
Чтоб в душе светло и тихо стало -
ни стыда, ни горечи, ни зла.

И тогда посмотришь ясным взглядом
в прошлого зияющий провал...
И вот это называл ты адом?
И вот это раем называл?..

***
Как ветер шальной переменчива,
судьба отобьется от рук.
Покинет любимая женщина,
забудет единственный друг.
Исполнятся злые пророчества,
закатится счастья звезда...
И только твое одиночество
тебя не предаст никогда.

***
Свободы нет. Искать ее — нелепо
и в горной вышине, и на земле.
Душа у тела и земля у неба,
и жизнь у смерти — в вечной кабале.
И мы с тобой повязаны так просто,
что разорвать нельзя ни узелка.
Свободы нет. На этом свете — точно.
Ну а на том я не бывал пока.

***
Дожди. Гастроли переносятся.
Горпарк закрыли до весны -
Сады, обобранные дочиста,
как будто кладбища грустны.

Тупая бестолочь житейская.
Тоска, сверлящая висок.
Ночами, как струя летейская,
шумит печальный водосток.

По дому бродит одиночество,
скулит и трется о порог.
А жизнь все время переносится
на неопределенный срок.

***
Когда приближается время Стожарам
зажечься на небе ночном,
из щели чердачной, припав к окулярам,

на Вечность глядит астроном.
Он видит тугие шары и спирали
галактик, летящих во тьму.
И кажется, что мироздания дали,
как Богу, подвластны ему.
А после, закончив небесные бденья,
седой, одинокий, ничей,
сидит он на кухне с бутылкой портвейна
и плачет над жизнью своей.

***
Но если смысла нет, зачем все это,
к чему дурацкий этот балаган
с весьма невразумительным либретто
и шрамами от настоящих ран,
без громко рукоплещущего зала,
без грима пониманья на лице,
но с ожиданьем полного провала
и смертью обязательной в конце...

***
Над поверженным злом торжествуя,
так легко в упоеньи слепом
заступить за черту роковую,
где добро обращается злом.
И с тупым постоянством закона
повторяется все под луной.
И герой, победивший дракона,
обрастает его чешуей.

МУЗЫКА

Концерт окончен. Публика ушла.
В гримерной разливают цинандали.
Но музыка еще не умерла,
еще витает в опустелом зеле.

Парит, уже не слышная ушам,
последним вздохом тающей печали,
как зыбкая, тревожная душа
над телом бездыханного рояля.

***
В этой сказке простой и банальной
дурака не Иваном зовут.
И не ждет его замок хрустальный.
И полцарства с царевной не ждут.

Замордованный жизнью постылой,
он опустится, зелье запьет.
А в финале нечистая сила
вокруг пальца его обведет.

И навеки заснет он, сжимая
тень синичью в пустом кулаке...
Сказка кончится. Будет другая.
Но уже о другом дураке.

г. Барнаул