Лев КОЖЕВНИКОВ

ПРОТОКА

ГЛАВА 1

Илья второй день возился на огороде с мотокультиватором, пытаясь вдохнуть в него хоть какие-то признаки жизни. Но, кажется, тщетно. Бензин упорно не желал поступать в поплавочную камеру карбюратора, хотя все бензопроводы, жиклеры и иглы были неоднократно продуты, прочищены и отрегулированы. Но когда (вдруг!) бензин всё же поступал, то карбюратор, вместо топливной смеси, брызгал струей. При этом конструкция была такова, что надо было разобрать мотокультю почти наполовину, прежде чем доберешься до забрызганной свечи и продуешь цилиндр. Стартер, кстати, сломался уже на третий день после покупки, поэтому магнето приходилось разгонять с помощью веревки. Через час, другой "подергушек" из глушителя начинали раздаваться отдельные хлопки. Иногда удавалось завести, но движок начинал работать вразнос, самопроизвольно набирая обороты. Остановить было невозможно, даже если сбросить со свечи провод высокого напряжения. Единственный способ - перекрыть бензин и ждать, пока топливо в поплавочной камере выгорит до капли.
С тоской глядя на полуразобранный остов, Илья поневоле вспомнил слова одного из основоположников научного коммунизма о том, что всякий механизм есть не что иное, как продолжение общественных отношений.
В данном конкретном случае логика общественных отношений просматривалась однозначно. Производитель "Пермские моторы" - предприятие оборонное; стало быть, мотокультиватор, относящийся к товарам народного потребления, - всего лишь побочная продукция. Как всегда, такая продукция финансировалась по остаточному принципу. Дальше - больше. Мотокультиватор собирали явно в понедельник с большого бодуна, скорее всего, в конце квартала, когда надо было нагонять план, чтобы не остаться без премий. Приемщик из ОТК, свой в доску мужик с мутными, похмельными глазами, не глядя, проштамповал продукцию и - прямиком на склад. Проблем с реализацией никаких, потому что выбирать не из чего. Хватай, что дают. В общем, основоположник со всех сторон прав, хотя учение и было признано ложным.

Если всё делать по уму, то Илья на другой день свез бы эту "сыромятину" на свалку и забыл про неё, как дурной сон. Но у отца были свои заморочки: он на этот культиватор в свое время записывался в Совете ветеранов Афганистана и почти год ходил отмечаться в очереди. Теперь он по десять раз на дню заглядывал к Илье в закут, за баньку, и молча стоял в сторонке, попыхивая сигаретой. Потом осведомлялся:
- Ну, как?
Илья неопределенно пожимал плечами. Мол, сам видишь. Не дождавшись внятного ответа, отец хмыкал и поворачивался уходить.
- А говоришь, автодорожный кончал. В Москве, - уже из-за баньки доносилась ворчливая реплика. И шаркающие шаги в новых, сверкающих калошах.
Старый, конечно, был не прав, обвиняя всех и вся, но только не совковое "чудо" техники. А с этим "автодорожным" он Илью давно достал: никак не мог простить, что сын после двух курсов сделал оттуда ноги. Илья, в свою очередь, никак не мог объяснить отцу, что на кутарки, которые он зарабатывал в свободное от учебы время, и на стипендию в Москве сегодня не протянешь даже неделю.
Вечерело. В теплом воздухе обильно толклась мошкара, а в окнах окрестных домов плавилось золотом закатное солнце. На сегодня, решил Илья, этого "чуда-юда" с него хватит.
На случай дождя он накрыл разобранное хозяйство куском полиэтиленовой пленки. И придавил пленку по углам кирпичами. На случай ветра. Хотя ни того, ни другого назавтра, похоже, не ожидалось. Взялся оттирать ветошью руки. В этот момент из-за баньки снова послышались шаркающие шаги. Потянуло сигаретным дымком.

Скачать полный текст в формате RTF