Только бы не проглядеть мне ее, только бы не проглядеть...
Ну вот и разошлись все понемногу. Утро занимается. В густых сумерках уже видно, что окружает меня не зрительский зал неведомого большого театра, а всего лишь здание вокзала. И рампы потухли – фонари, хоть и горят, но уже не оставляют на асфальте яркие неоновые круги... Спектакль окончен.
Дворнихи показались – Вера Сергевна и новенькая, Леночка, что ли. Вера Сергевна неодобрительно качает головой, и, на меня указывая, что-то шепчет Леночке на ухо. У виска вон покрутила... Я привык. Что с них взять – не понять им.
Пойду-ка я пока. Следующий поезд прибывает через сорок минут на восьмой путь.
Иду себе не спеша, раздумываю, как всегда, после очередного поезда – опять она не приехала...
Ну и хорошо, что не приехала. Сюда-то она всегда успеет. Лучше пусть там, с дочками да с внучатами, встретит еще один сентябрь.
Только я все одно каждый поезд караулить буду. На каком-то из них она ведь обязательно приедет, и тогда – тогда я ее непременно встречу, подойду так тихонечко сзади, обниму и шепну:
– Ну вот видишь – я же обещал!
Она повернется ко мне и счастливо улыбнется, моя царевна сентября...

А пока... Ну а что – пока? Я подожду. Мне торопиться некуда.

ДиН память

Иван БУНИН

ОДИНОЧЕСТВО

И ветер, и дождик, и мгла
Над холодной пустыней воды.
Здесь жизнь до весны умерла,
До весны опустели сады.
Я на даче один. Мне темно
За мольбертом, и дует в окно.

Вчера ты была у меня,
Но тебе уж тоскливо со мной.
Под вечер ненастного дня
Ты мне стала казаться женой...
Что ж, прощай! Как-нибудь до весны
Проживу я один – без жены...

Сегодня идут без конца
Те же тучи – гряда за грядой.
Твой след под дождем у крыльца
Расплылся, налился водой.
И мне больно глядеть одному
В предвечернюю серую тьму.

Мне крикнуть хотелось вослед:
“Воротись, я сроднился с тобой!”
Но для женщины прошлого нет:
Разлюбила – и стал ей чужой.
Что ж! Камин затоплю, буду пить...
Хорошо бы собаку купить.