Душа висит у потолка
в дыму последней сигареты –
большая, сонная слегка
и в предвкушении рассвета.

Душе по-детски хорошо
и ей немного странно это,
хотя... на то оно и лето
чтоб удовольствие пришло.

В окне светлеет. Слышно птах
чириканье. Троллейбус катит;
и дворник выметает катет,
давно сосчитанный в шагах.

В душе рождается любовь,
любовь ее переполняет –
но человек в углу качает
тридцатилетней головой.

Он хоть и пьян, но точно знает
что жизнь такою не бывает,
какою лето отражает
ее: воздушной, золотой.

И вырубается, едва
начав с душою спор о главном,
и грудь его вздымает плавно
дыханье, скрывшее слова.

Молчат уснувшие друзья
у пса теория своя:
ему хозяин заменяет
иные смыслы бытия...

И, обернувшись легкой лодкой,
душа одна летит за водкой.

* * *

Как бессмысленно проходят дни!
Жизнь моя для них прихожая чужая;
каждый в ней по-своему следит
и уходит – я их не считаю.

Дни, как сопли детские, легки.
Дни, как звери стреляные, тяжки.
Иногда приходят дни тоски,
дни любви на кухне моют чашки.

Дни, как в чистом поле васильки,
зарастают днями-ковылями,
и душа бездомная летит,
озираясь мёртвыми глазами.

Каждый день, пока ещё я жив,
я цепляюсь за грядущий каждый
день свиданий с теми, кто решил,
что я нужен: навсегда, однажды.

Я для дней – торёная тропа,
сквозь меня для них пути открылись:
день победы где-то запропал,
дни надежды где-то заблудились...

г. Пермь

ДиН память

Анна АХМАТОВА

* * *

Когда человек умирает,
Изменяются его потреты.
По-другому глаза глядят, и губы
Улыбаются другой улыбкой.
Я заметила это, вернувшись
С похорон одного поэта.
И с тех пор проверяла часто,
И моя догадка подтвердилась.

* * *

Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
Очертанья столицы во мгле.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.

И от лености или от скуки
Все поверили. Так и живут:
Ждут свиданий, боятся разлуки
И любовные песни поют.

Но иным открывается тайна,
И почиет на них тишина...
Я на это наткнулась случайно
И с тех пор все как будто больна.