Арсений ГОНЧАРОВ

ПРОСТО УСТА

СЫНУ

Нежный мой, немного обидчивый,
С тонкой кожей головастик мой ласковый...
И от мягких поцелуев крошечных
Все потрескались грубые щеки отцовские.

От тебя сегодня пахло ягодой
Маленького мужичка пота ароматного,
Ты меня сегодня встретишь топотом
И обнимешь свежими крепкими веточками.

И захлебываясь, торопясь рассказывать:
Снился тебе папа, твой герой красочный,
Сказочные слезы – глаза, как градины,
Как придумать лепетом оставить папочку!

А когда уйдет, губки сдвинуты
Нежной этой кожей и силой души маленькой,
Не покажешь ты, что обиделся,
И играть останешься так задумчиво

В этой темной комнате обрывком веревочки,
Всем рассказывая про отца великого,
Спрашивать у матери – почему несчастного,
Мама удивится, что знаешь многое

И не знаешь большее и ненужное,
Взрослое дурное. Ручку не вывихни.
Я беру тебя. Нет, не вывихну.
Ты же моя капля. Вечной горести.

Ты сегодня был таким растрепанным...
Ты сегодня пахнешь домом и ягодой.

* * *

Я просто уста, в которые вложена боль,
Такая же, что мечется в тесноте
В устах у прекрасной горячая сильная плоть
И рвется глотком на слово и высоту.

Я просто уста, разбитые о темноту,
О гвозди сырых сигарет и куска край,
Разорванные тобой в соединеньи ног,
Куда поскользнулся я, как в священный рай,

Распахнутые навстречу, и запах смешался
в кровь,
Развернутые туда, откуда не умереть,
И ветер оттуда, где кончилась пустота,
Приносит мне детский новорожденный рев.

Я просто устал от входа и выхода губ,
От жизни и смерти входя-выходя из тебя,
От языков, умирающих по одному,
И от зубов в сырости и темноте рта,

Куда мы придем сильным внутри толчком,
На счастье и боль разбрызгивая свой страх.
Кто-то после меня сырость возьмет с губ,
И скользящая плоть разотрет меня в дым и прах.

Я просто уста, где боль и – красота
Горящих Богов, выжигающих из костей
Алые губы, в которых перекрестил,
Перекрестил и отпустил – в уста.

* * *

Лежали у моря и ждали счастья...
И ковыряли песок ногами,
И разливалось по телу блаженство,
И безмятежно кричали птицы...

Лежали у моря и что-то шептали,
Палило солнце, лучи играли,
И сонно плыли в глазах картины
Секунды боли, высот и неги...

И плавали рыбы в воде тягучей,
Высокое небо синело в космос,
Он написал на песке ее имя,
Она его – водой на спине загорелой...

И было тихо, спокойно, жарко...
И было просто, любимо, сильно,
Лежали у моря и ждали счастья,
Не замечая, что рядом с ними...

Прикосновением кожи жаркой
И дуновением ветра нежным...

* * *

В том ли этих ножек красота и милость,
Их загадка, сладостная тайна в том ли,
В этом ли их прелесть, любовь и томность,
Что все убегают от меня куда-то...

В этом-то и чудо, что идут красиво,
Так же, как живешь ты – высоко и сильно,
Так же, как шагаешь. Вас, неразделимых,
И люблю за то, что живете – быстро –

Блеском, шагом, красками – бег и искры!
Я за то люблю, но где же, где же
Вас остановить и поймать в охапку?
Чтобы целовать и отпустить – снова...

Я ж не говорю, что нет, не хватило
Часа в целом дне на то, что – любимо –
Словно колдовство... Но красота твоя – бьется
Сказочным фонтаном! Ты играй, вейся...

По земле горячей, как мои руки.