Евгений МАМОНТОВ

ТРИ ЭССЕ

ВРЕМЯ

В одном из фильмов Альфреда Хичкока между героями происходит такой диалог:
Взрослый: Наверное, завтра я снова приду.
Ребенок: Это когда?
Взрослый: День после сегодня.
Ребенок: Это вчера. А сегодня – завтра.
Арни переубедить невозможно, у него свое летоисчисление, – подводит черту мама.
Как ни пытайся понять этот диалог, ясно одно, со временем все запутано и ребенок, сам того не зная, выразил концепцию обратного течения времени, о которой писал испанец Мигель де Унамуно: “В сумерках река времени струиться из вечного завтра...”
Мы привыкли видеть и представлять себе время не иначе как в компании пространства – “100 км в час” и тогда для нас все более менее понятно. Но у времени есть еще один, не менее постоянный, но куда более таинственный спутник – вечность. И здесь уже мало что понятно. На бытовом уровне мы понимаем так, что вечность, это когда времени очень и очень много: Где ты был!? Я жду тебя целую вечность!
На самом деле, время это скорее загадка и страж, таинственный привратник на пороге еще большей загадки – Вечности.
Но специально для читателей нашего журнала мы сейчас раскроем эту тайну. Итак, если вас спросят, что такое вечность, отвечайте просто, что это совокупность всех трех времен: прошлого, настоящего и будущего.

Когда-то давно я прочитал заметку о моряке, который попал в кораблекрушение и прожил на необитаемом острове в Атлантике семьдесят с лишним лет. До сих пор не могу поверить, что это правда. Приблизительно в 1912 году его судно потерпело крушение, сам он был тогда четырнадцатилетним юнгой. Все эти годы он прожил в абсолютном одиночестве, не знал ни о первой, ни о второй мировой войне, наблюдал только линию горизонта, да смену дня и ночи. Думаю, все эти восходы и закаты выглядели особенно величественно на фоне угасания в нем того, что мы привыкли считать собственно человеческим сознанием. А законы человеческого сознания таковы, что требуют постоянного подтверждения нашего присутствия в этом мире. Психологи утверждают, что конечный смысл всякого человеческого общения сводиться к бесконечному повторению примитивного: “Я здесь. А ты?” И как только мы перестаем получать ответ, в психике начинают происходить серьезные изменения.
Но давайте по порядку. С чего вы вообще взяли, что это самое время существует? Только потому, что у вас дорогие часы? Ну и что. А у меня вот дорогая заколка для галстука – и это ровным счетом ничего не доказывает, кроме нашего с вами хорошего вкуса к дорогим вещам.
Вот св. Августин говорил: “Совершенно ясно, что никакого прошлого и будущего нет...” если принять на веру, хотя бы в силу авторитета, слова старика, то почему бы нам по широте русской души, не размениваясь

уж на мелочи, не отказаться и от настоящего. Самому Августину это было слабо. А у нас в России самый распоследний кришнаит знает, что никакого настоящего не существует. Столбик пепла или вот-вот обломится с ароматической палочки (будущее) или уже упал (прошлое), а где же настоящее – нет его!
Но не будем сталкивать лбами философские доктрины, обратимся к собственному опыту. С какого именно момента для каждого из нас началось время? Трудно, невозможно вспомнить. И уже то, что оно началось, значит, что когда-то его, времени, для нас не было. Ах, это райское младенческое безвременье, из которого мы не помним теперь практически ничего. Дни, проведенные в созерцании погремушек, украшавших нашу колыбель. Пройдут десятилетия и некоторые из нас, обогатив свой разум несметным числом необходимых и побочных знаний и навыков, достигнув успеха в бизнесе и еще чего-нибудь замечательного, будут часами просиживать в медитации, стараясь избавиться хоть ненадолго от всех этих знаний, ради того, чтобы только приблизиться к тому блаженному состоянию, с которого мы начали свой жизненный путь. Легенды о тех, кому удалось этого достичь, о всевозможных святых и ламах в удаленных монастырях будут передаваться из уст в уста.
Но вот из младенчества мы переходим к раннему детству и тут уже начинается время. Это время еще измеряется чисто астрономически – сменой дня и ночи, часов мы не понимаем. И помните, каким большим было это архаическое время. Сейчас кажется, что день равнялся году. Год – целой жизни. Потому что по его прошествии вы изумленно смотрели на свои старые сандалики и не могли понять, кому это они принадлежали. Да, вас прежнего уже не было, вы были всегда новый и всегда тот же.
Почему же время было таким большим в детстве? Во-первых, потому что понятие времени не было еще окончательно импринтировано (внедрено) в наше сознание. Мы не отличали час от минуты, минуту от секунды, не знали, что из них больше, а что меньше. (Девочка говорит папе, приди поскорее, через восемь часов) Во-вторых – обилие впечатлений растягивало время. Вы замечали, что короткий, но хорошо проведенный отпуск всегда кажется длиннее долгого, но однообразного трудового года?
На ребенка обрушивается столько нового, что кто-то из ученых подсчитал, что за первые пять лет жизни, мы узнаем больше, чем за всю оставшуюся. Информация расширяет время, делает его большим, как и полное отсутствие информации.
В детстве, переживая “большое время” мы начинаем относиться к жизни, как к бессрочному кредиту. Она в перспективе кажется нам практически бесконечной. Мы уверены, что успеем абсолютно все, мало сомневаемся в грядущем счастье и подсознательно убеждены в собственном бессмертии.
А смерть это еще один вечный спутник времени. В начале жизни мы не понимает феномена смерти, впрочем, так же мало мы приближаемся к его пониманию и в конце. Осип Мандельштам изумлялся тому, как вообще человечество могло подобрать слово для того, чтобы хоть как-то обозначить им загадку, превосходящую всякое человеческое представление.
Взглянув с определенной точки зрения можно предположить, что время от рождения до смерти дается нам исключительно с той целью, чтобы мы как-то

Скачать полный текст в формате RTF