Галина КУДРЯВСКАЯ

СИЯНЬЕ ДНЯ

Иногда вдруг приходит к тебе из некоей тайной глубины бытия что-то удивительное и неоспоримо важное. Только что не было, и вот - соткалось, проявилось. И ты внемлешь и понимаешь, как это было необходимо твоей, и не только твоей, душе.
Так пришло ко мне неудержимо и властно мое Сиянье дня.
Неожиданно в душе прозвучали строки из пушкинского "Узника":
-?Сижу за решеткой в темнице сырой…
И представилось, что должен чувствовать молодой человек, пишущий такие строки. Какой темницей должна была в этот момент казаться ему жизнь. Да и мне разве не видится она порой именно так… "Давай улетим!" И не улетишь, не бросишь, не оставишь. Но желание вырваться, улететь "туда, где гуляют лишь ветер да я" есть. Но жизнь сковывает, и плоть держит.
И тут же во мне другие строки возникли вслед за первыми. Другого поэта, но о том же:
-?Отворите мне темницу, дайте мне сиянье дня…
И встало передо мной это Сиянье, неудержимое как факт: Сиянье Дня, Сиянье Души, Сиянье Жизни. Как открытие: при всех узах земной жизни оно есть - это Сиянье.
И пошли перед глазами одна за другой картины, в которых в той или иной степени присутствовало это Сиянье.

***

Вот бегут мне навстречу дети. Это мои дочки, и внуки, и внучечка. Все еще маленькие, до четырех лет. Бегут так, как умеют это делать только дети - самозабвенно, распахнув руки. Потому что только так, распахнувшись, открывшись, можно принять, впустить в себя другого человека, соединиться с ним любовью.
И я, распахивая руки, бегу навстречу им, принимая одного за другим. Слепящий миг Сияющего дня, растянувшийся на всю жизнь, потому что в начале мой жизни вот так принимали и меня руки моих родителей и бабушек.

Сиянье видится мне чаще в женщине, не потому ли, что она носительница жизни? Каждый несет в себе частицу Сиянья, но чаще, да простят меня мужчины, я вижу Свет именно в женщинах.
Идет навстречу молодая, красивая, сияющая. Да, нарядно одетая, много их, нарядно одетых, но не в этом суть, дело в чем-то ином, во внутреннем. Один человек светится, а другой словно погас. И тот, который светится обязательно осияет и тебя. И оглянешься вслед, пытаясь разгадать загадку этого света, который он-она несут в себе, почему так щедро светят, что и у тебя в душе прояснило.

***

Была у меня старушка-подружка, баба Фрося, за девяносто лет. Всего навидалась, жизнь страны проехалась колесом и по ней, но света не погасила. И я бежала к этому свету. Остыну, затемнюсь, утону в суете, и понимаю, как я соскучилась по бабе Фросе, пора навестить, погреться возле нее. Так встречать людей умеет не каждый. Должно быть, так встречал Авраам редких путников, идущих издалека.
Приходишь и понимаешь, насколько ты тут желанен: руки распахнуты для объятья, душа открыта для беседы, глаза сияют так, что слепнешь, и слезы только увеличивают это Сиянье.
Говорит она, я слушаю. Она глуховата и говорит громко, но я люблю слушать ее украинский говорок, все о жизни, о своей собственной, той, что ушла, о жизни вообще. И всегда светло, вроде, о горе, а выискивая и в нем свет, о непутевой внучке, не осуждая, сочувствуя.

Скачать полный текст в формате RTF