закричать, заплакать, выброситься из окна, чтобы избавиться от мыслей, от чувств, обрушившихся на тебя так внезапно. “Руслан и Людмила, Руслан и Людмила!..” – доносится откуда-то издалека, но глухо-глухо, точно из-под земли, – и ты делаешь шаг и еще один и еще. “Даже и не думай, сынок: еще встретишь свое счастье”. – “Да, мама, да!” И ноги сами бегут вниз по ступенькам крыльца, на тропке переходят на шаг, легкий, как никогда, а почувствовав под собой асфальт плаца, вскидываются поочередно вверх, как положено по уставу строевой службы – и даже немного выше; ты замираешь на ходу и, приложив к виску согнутую в локте руку, с поворотом головы, отдаешь честь трибуне с изображенными на ней серпом и молотом – гербу твоей страны – и вспугнутому тобой с флагштока воробью, чей веселый полет так похож сейчас на твои мысли, на озорные эти слова вместо “Руслана и Людмилы”: “Ай да Пушкин, ай да сукин сын!”
г. Уфа
ДиН дебют
Марат ШЕРИФ
СТИХОТВОРЕНИЕ О ВОРОНЕ, КОТОРАЯ СИДИТ НА БЕРЕЗЕ
Хочу в стихотворении
(Я подчеркну – не в прозе!)
вам описать сидение
Вороны на Березе.
А чтобы вы мне верили,
спешу определиться:
Береза – это дерево,
Ворона – это птица.
Сиденье – это действие
в знакомой с детства позе
(в контексте, соответственно, –
Вороны на Березе).
Для самых привередливых –
еще определенье:
все строки (плюс последняя)
и есть стихотворенье.
СНЕГИРЬ
Снегирь – он толстенький такой,
а пузо вправду – красное.
Сидит довольный, деловой.
Дела его прекрасные.
Рябины ветку шелушит,
чтоб пузо позабавилось.
От счастья песенку пищит –
про самого себя, небось.
Его и холод не берет, –
а веточка качается... –
клюет, поет, опять клюет...
Вот так снегирь питается.
КРАСАВИЦА НА БАЛУ
К красному цвету
очень подходит
черный цвет.
Она была в красном платье.
Ей подошел брюнет.
* * *
Мы с тобою как теплый пельмень
и ленивый молочный вареник.
Если б был я тюлень,
я бы пел целый день,
но все время нет денег, нет денег.
Вот и гуси летят косяком...
Об одном я тебя умоляю:
похрусти париком,
угости молоком,
не кури босиком, дорогая.
г. Новосибирск