СИНЯЯ ТЕТРАДЬ

“Вот эта синяя тетрадь
С моими детскими стихами...”
А.Ахматова

Анастасия ФЕДОРЯК,
7 класс, школа №7

ПРАДЕДУШКИНЫ СКАЗКИ

Мне хочется рассказать про моего прадедушку Алексея Павловича, и о том, какие стойкие бывают люди, несмотря на то, какая беда с ними бы ни случилась.
Прадедушки уже давно нет на свете, и знаю я о нём от моей мамы. Она часто вспоминает родных, и мне бывает очень интересно послушать о том, как они жили в то далёкое от меня время.
Прадедушка вернулся с фронта в 1942 году инвалидом Великой Отечественной Войны. Во время боя взрывом ему искалечило правую руку, и он на всю жизнь остался с одной левой рукой.
Дома ждала его родная семья. Горевать было некогда, это было трудное военное время, надо было жить, кормить подрастающих детей, поднимать хозяйство, которое требовало мужского труда.
Прадедушка оставшейся левой рукой научился делать заново всё, что было необходимо. Он умел писать левой рукой, косить сено для коров, строгать и пилить, колоть дрова, помогать во всех домашних делах прабабушке Елене Терентьевне, которая была заботливой и верной спутницей всю его жизнь, он своим любимым внучатам умудрялся одной левой рукой точить цветные карандаши для школы, он умел ездить на велосипеде, но, самое главное, он был замечательным охотником и рыболововм, чем очень выручал свою семью.
Никто лучше него в деревне не знал самые ягодные и грибные места в тайге, где растут самые крупные и ядрёные кедровые орехи, какие повадки у зверей и где их тайные тропки, где любят токовать краснобровые глухари на заре, и много ли в лето развелось волков в лесу, и это было очень важно, потому что он ещё и сторожил стадо деревенских овец по ночам, за которым и охотились серые воришки, и, сидя в сторожке при керосиновой лампе, кто знает, о чём думал он тогда, о чём вспоминал?
Он очень любил тайгу, ведь природа умеет исцелять человеческую душу, а людям, пережившим ужасную войну, так это необходимо.
Прадедушка никогда не вспоминал о войне, но зато мог неутомимо рассказывать охотничьи и рыболовные байки, всякие забавные случаи на охоте или о том, как хитро рыбка-хариус сняла наживку-мотылька с крючка и ловко юркнула восвояси...
Но самое главное, что больше всего на свете любил прадедушка, это рассказывать внучатам сказки. Его сказки были необыкновенные, интересные и страшные. И по его словам, некоторые волшебные истории случились даже с ним самим, когда он был совсем юным и здоровым.
– Вот, бывало, – вспоминала мама, – соберёмся у бабушки и дедушки в гостях, и пока бабушка печёт в

русской печи ароматные, пышные “каральки”, мы к дедушке: “Деда, а деда, расскажи сказку!”
И светлело суровое прадедушкино лицо, теплотой струились синие глаза, он неторопливо разминал и закуривал свою обычную папиросу, синий дымок от неё медленно растекался по избушке, принимая причудливые очертания, и сторонкой уплывал в печную трубу, прадедушка немного задумывался, и, затаив улыбку в глазах, начинал рассказывать:
– Жили на деревне старик да старушка. Было у них немудрящее хозяйство да старенькая лошадёнка. Собрались они как-то раз, запрягли лошадёнку да и поехали, по грибы да по ягоды, чего Бог пошлёт. В тайге они бродили весь день, умаялись, набрали полнёхонькие лукошки. И грибов на жаркое, да свежих ягодок, что и в зиму запасти можно, да почти уж в сумерках и до дому собрались.
Едут они по лесной дорожке, не торопятся, и лошадку свою жалеют, сильно-то не погоняют. Вдруг видят – беленькое что-то мелькает рядом с телегой. То появится, то за травкой скроется, не видно. Не то цыплёнок, не то ещё кто-то маленький да шустренький.
Присмотрелись, и вправду цыплёнок, тщедушненький, в чём душа только держится? Изумились дед со старушкой, откуда бы взяться ему в такую пору в лесу, что за чудеса?
А лошадка вдруг как шарахнется в сторону, ушами прядёт да оглядывется, еле удержал старик её.
– Давай, дед, я слезу, да поймаю его, и будет он у нас жить.
Слезла старушка с телеги, и давай цыплёнка ловить. А он сам на руки к ней легонько так вспорхнул и сидит смирно. Поехали они дальше. Только лошадь словно подменили, то ногами взбрыкнёт, то удила грызнёт. Не поймёт никак дед, что вдруг с лошадью стало?
А старушка гладит цыплёночка и приговаривает:
– Цыпа! Цыпа! Будешь жить у нас да поживать! Как же ты в лесу оказался? Хороший Цыпа!
А цыплёнок сидит на руках у неё и на глазах растёт, надувается. И совсем уже не беленький он, а рябенький какой-то. Глянула старушка на него да так и обомлела – не цыплёнок сидит, а целый гусь!
Говорит она старику:
– Смотри-ка, дед, мы ж с тобой цыплёнка поймали, а это вовсе гусь какой-то!
Удивились дед со старушкой и подумали – устали за день, вот и мерещится невесть что. Посмеялись и дальше поехали.
А цыплёнок уже с индюка вымахал, а сам всё в глаза старушке смотрит, а глаза-то, что угольки в печи, так и светятся, так и жгут её.
Жуть взяла старушку. А он уже в телеге не помещается, цветом чёрный стал, глаза выпучил да как гаркнет грубым голосом:
– Цыпа! Цыпа! – только эхо по лесу покатилось. И пропал... Вот тебе и Цыпа!
...Старик со старушкой и не вспомнили потом, как и дома оказались...
Сидят внучата, чуть живы от страха, глазёнки вытаращат, а сами просят: “Деда, ещё сказку!”
А прадедушка и рад потешить внучат да былое вспомнить.
– Вот, – говорит, – ещё с соседом история случилась. Засиделся сосед затемно в гостях, и был тогда праздник, не то Рождество, не то ещё какой-то. В старые времена народ очень хлебосольный да гостеприимный был. Работали много да тяжело на деревне, ну