<< | | окончании работы придут с проверкой командир полка и Теккер. Поэтому мне нужно было торопиться. Плакат должен был быть вывешен уже на другой день. Так что ночь была впереди. Я в принципе успевал. Довольно долго я возился с деревянной рамой, на которую натянул красный материал. Это тоже входило в мои обязанности. Было уже далеко за полночь, когда я приступил к тексту. Для этого у меня имелись кисти и белая гуашь. Я работал, и чуть ли не через каждые полчаса прибегал ответственный офицер и справлялся о продвижении моих дел. Он явно переживал. Обстановка была нервная. Особенно она накалилась под утро, когда возникла опасность, что я не успею довести дело до конца к поверке. Но, к великому удовольствию моего контролера, я все же уложился в срок. Оставалось только подсушить краску. Для этого я поднял плакат, задний его конец положил на верхнюю полку стеллажа, а передний – на порог перед входными дверями, где и сам расположился на лавке с чувством выполненного долга и в ожидании командира. Он не заставил себя долго ждать. В назначенное время на пороге появились командир полка, замполит Теккер и мой надзиратель, дежурный офицер. – Ну, чем же вы можете нас порадовать, товарищ рядовой? – командир пристально поглядел на меня. Я вскочил, отдал честь и отрапортовал, как положено, что работа завершена. Они переглянулись с Теккером, он одобрительно кивнул. И тут... произошло непоправимое. Все вдруг замерли и уставились на плакат. Со стороны стеллажа, на котором покоился дальний конец плаката, словно по трапу, по нему спускался наш рыжий друг. Кот шел, высоко подняв хвост с умиротворенным выражением на своей усатой морде, потягиваясь, выгибая спину и мурлыкая. Он явно решил своим поведением обаять всех присутствующих. Кот продвигался, оставляя на плакате четкие следы когтистых лап, испачканных еще не высохшей белой краской. Иной раз он останавливался и шкрябал передними лапами с невыразимым удовольствием, еще больше размазывая краску по полотнищу. Когда, каким образом он пробрался ко мне в каптерку и где находился до этого момента, я ума не приложу. Возможно, отсыпался где-то среди кучи бумаг, которых у меня было в изобилии. Работа была испорчена. У меня перехватило дыхание. – Теккер, брысь! Теккер, брысь!!! – закричал я, в отчаянии забыв о присутствии замполита. На несколько секунд наступила гробовая тишина. Опомнившись, я посмотрел на Теккера. Его лицо было пунцовым, губы беззвучно шевелились, словно он что-то пытался сказать, но был не в силах. Затем, резко повернувшись, он вышел из каптерки и громко хлопнул дверью. Конечно, в какой-то степени это было малодушием с его стороны. Но мне-то от этого – не легче. Я встретился глазами с командиром полка. Он медленно поднял руку, вонзил мне в грудь указательный палец, бесстрастно произнес: “Пятнадцать суток!” – и быстро вышел вслед за Теккером. Мой офицер в изнеможении сел на лавку, обхватил голову руками и так сидел некоторое время, опустошенно глядя в сторону. Затем медленно поднялся и глухо произнес: “Собирайся”. г. Красноярск | | Юрий ТАТАРЕНКО ЦЕЛОЕ СОСТОЯНИЕ Я сказочно богат. Все, что у меня есть – 89 миллиардов 138 миллионов 297 тысяч 382 – это твой мобильный! * * * Рукой подать супругам до беды, Когда к вещам раздоры прилипают! У чайника с водою – нелады: Та в споре, кто главнее, закипает... Я думаю, что вечен этот спор – Как в небесах летать неймется птице, Дождю неймется потушить костер – Да что там дождь! Неймется сердцу биться! А людям – как решить наверняка, Кто первого, а кто второго сорта?.. Плывут всю жизнь по небу облака, И что для них – крик: “Человек за бортом!”... БЕССОННИЦА Ты ко мне – не то, чтоб холодна, Но в вопросе “как дела?” – нет искорки... Из-под трубки скачут трели-изверги: Вот и телефону не до сна! А когда он снова зазвонил, Стала ты при мне ломать комедию... Я тебя – не то, чтоб разлюбил: Ты вошла в мою привыклопедию. г. Томск | >> |