можно убедиться: если передо мной действительно дальние поля, то через лесок по колее можно выйти на урочище Полкан, там тоже посевы. А в правом углу должна будет белеть сквозь деревья шиферная крыша полевой избы, на этом месте всегда базировался тракторный стан, привозили бочку соляра для заправки, в избе механизаторы ночевали или пережидали осенние ненастья. По-старинному место называлось Полканская заимка.
Вот он, Полкан... Это – Полкан?
Изба еще стояла на своем месте, но тоже была обречена: листы шифера с крыши содрали. Часть оголенных стропилин уже обрушилась, незащищенные от ненастий бревна сруба начали гнить, покрылись лишаями жирного мха, половицы внутри провалились. Тяжело смотреть на картину умирающего бесхозного человеческого жилья...
Я присел на покосившуюся ступеньку и стал оглядываться. Все правильно: шифер сняли хозяйственные мужички, не пропадать же добру, изба на заимке все равно никому больше не нужна... А за водой ходили по тропочке вдоль колка. Ага, однажды я отправился туда с котелком и флягой, ружье, естественно не взял, а с тропинки (около нее куст боярышника обильно усыпал землю кроваво-красными брызгами ягод) из-под ног вспорхнула пара рябчиков, и оба уселись на куст, с любопытством разглядывая меня. У самой избы, и сидели, словно насмехаясь, да я без ружья. Вспомнилось.
Та-ак, а чуть в стороне от избы стоял столб: в свое время на заимку не поленились протянуть несколько километров силовой линии. Именно на эту ЛЭП я целил вчера, размышляя о маршруте прямушкой. А столба нет. Я поднялся и пошел смотреть. Ну, конечно, вот он где стоял – спилили столб бензопилой, повалили: так проще было обдирать толстый алюминиевый провод. Кто же оставит не прибранные к рукам несколько километров цветного лома. А я бы пер и пер поперек в надежде обязательно пересечь эту ЛЭП. Но заросшие травой поваленные столбы удалось бы заметить, лишь случайно споткнувшись об один из них. Все мои жизненные ориентиры за эти годы порушились. Совсем одичала земля. И вот вопрос: что мне теперь здесь делать?
Хлебов не стало... Топтаться по осотам? Но это такое бессмысленное тоскливое занятие!.. Кажется, я вспомнил, что имел в виду Толстой, когда говорил, что в работе над романом надо иногда заблудиться: чтобы увидеть события и героев, весь мир вокруг непривычными, неожиданными глазами! И этот взгляд даст возможность многое понять по-новому, необычно и глубоко. Нечто похожее произошло со мной в этой поездке – я все понял. Охота? Ясно, что не выйдет у меня тут никакой охоты. Случайно, как сегодня в осоте, может, что-нибудь и подниму, но – радости, настоящей охотничьей радости не получится, в этом сомнений нет. Все время буду в душе сравнивать, как было и как стало. Какая уж тут радость – на погосте. Продуктов и патронов в рюкзаке на несколько дней, но радости не предвидится.
Эх, лучше б мне сюда не ездить. Остались бы в памяти золотые поля в зеленых лесных кружевах и белых березах. И пестрыми фонтанами взбрызгивающие перед тобой на опушках тетеревиные выводки. Лепота-а...

г. Красноярск

ДиН память

Леонид ФИЛАТОВ

ПЕСЕНКА ПАЛАЧА

Повесить человека – не пустяк,
И тут нужны особые таланты!..
Я вас повешу так,
Я вас повешу так,
Что даже не задену ваши гланды!..

В общении с клиентом нужен такт –
Ведь вешаешь живого, а не доску.
Я вас повешу так,
Я вас повешу так,
Что даже не испорчу вам причёску!

В своем нелёгком деле я мастак,
Люблю работать быстро и красиво!..
Я вас повешу так,
Я вас повешу так,
Что вы мне после скажете спасибо!..

1968 г.

ОДНАЖДЫ УТРОМ

Белым-бело! – и в этом белом гимне
Явилась нам, болезненно остра,
Необходимость тут же стать другими,
Уже совсем не теми, что вчера.

Как будто Бог, устав от наших каверз,
От ссор и дрязг, от жалоб и нытья,
Возвёл отныне снег, крахмал и кафель
В разряд святых условий бытия.

И вдруг шаги и разговоры стихли,
И тишина везде вошла в закон
Как результат большой воскресной стирки
Одежд, религий, судеб и знамён.

1969 г.