– В жизни очень много хорошего, этим она и ужасна, – сказал я задумчиво, – ибо немилосердный боженька в конце концов все отнимает...
– Не у всех. Лишь у тех, кто играет не по правилам.
И она замолчала. А я вдруг заметил, что мы едем совсем не ко мне домой, а куда-то в другую сторону.
– Куда ты меня везешь?
– Что, испугался? – И я увидел в зеркальце ее усмешку. – Не бойся... Мы едем к маме...
– На кладбище, что ли?
– Ну да. Не в рай же. Впрочем, навряд ли она попала в рай... А ты ведь, папа, даже не был на ее похоронах... Нехорошо. Она тебя так любила, так щедро тебя одарила в своем завещании, а ты... Даже на минутку не соизволил появиться! Ведь я смотрела – тебя в тот день там не было... И в последующие дни... Ты ни разу... ни разу!.. ни разу не пришел на ее могилу! Разве это правильно, папа?
– И ты решила исправить?
– Да, я решила исправить... А вот мы уже и приехали!
Как я успел заметить, машина въехала на кладбище не через главные ворота, которые, скорее всего, в это позднее время были уже закрыты, а откуда-то с тыла, через пролом в задней кладбищенской стене.
– Так ближе, – не глядя на меня, сказала Лиза.
Подъехали почти к самой могиле. Вокруг – никого. Ничего удивительного – полночь.
Галя была похоронена на видном и престижном месте, на взгорье, там, где заканчивалась так называемая Аллея почета. Гора венков покрывала и могильный холм, и временный сосновый крест, который вскоре, конечно же, будет заменен роскошным памятником, уж в этом можно не сомневаться.
Я молча стоял возле могилы своей первой любви, и никаких свежих мыслей не рождалось в моем переутомленном сознании. Думал я совсем о другом – о том, что произошло сегодня в “Ночном причале” и о том, как мне быть дальше...
– Тебе, похоже, нечего сказать? – спросила Лиза.
– А что тут скажешь... Все уже сказано.
– Жаль. Ты лишаешь меня последней возможности быть милосердной.
– О чем ты? – насторожился я.
– А ты не догадываешься? – Лиза достала из пачки сигарету, чиркнула зажигалкой, закурила. Ее осветившееся на миг лицо вновь напомнило мне ту, молодую Галю, которую я когда-то любил. Те же светло-карие, чуть золотистые глаза, тот же вздернутый как у девчонки нос, та же челка наискосок. Только по краям нежных припухших губ змеились жесткие складки. – Ох, как было бы хорошо, папа, если бы ты согласился уехать из этого города...
– Вот еще! – хмыкнул я. – С какой стати я буду уезжать? Неужто я так тебе мешаю?
– Да. Именно так. Ты мешаешь. Ты опаснее, чем я думала. Мама тебя недооценила. Ты и сам не знаешь, как ты опасен. Ты продолжаешь все портить, папа. Ты неисправим. Ты портишь все, к чему прикасаешься – любое дело, любые отношения... И даже от твоих повестей и рассказов – я их пыталась читать! – для души никакой ведь пользы, одна тоска и безнадега... – Она говорила тихо, спокойно, беззлобно, даже с некоторой печалью, как бы прощаясь со мною, неисправимым и отпетым. – Ты никому не нужен, папа. У всех своя жизнь, а у тебя нет своей жизни, у тебя нет ничего и никого. Ты искалечил жизнь моей маме, ты искалечил жизнь самому себе, а сейчас пытаешься испортить и мою жизнь...
– Это бред! Моя жизнь не имеет никакого отношения к твоей жизни! Бедная Лиза... ты заблуждаешься... я сам по себе!
– Ты пытался разрушить мой бизнес, – бесстрастно продолжала она, не слушая моих возражений. –

ДиН память

Борис ГАШЕВ

* * *
Жизнь, не принимая возражений,
Окунула в бездну поражений.
Но и пораженные глаза
Не на жизнь таращились, а – за.

* * *
Кто-то пробудился бы не мною,
Потянулся от избытка сил.
С женщиною, другом, сам с собою
Он бы за меня поговорил.

* * *
Рискнет ли кто-нибудь из вас
Украсть слезоточивый газ?

...Еще сильна к поживе страсть!
Вы – отреклись от чести!
Но прежде чем вам газ украсть –
Последствия все взвесьте!
Вот, предположим, без труда
Проникли вы на базу.
Украли газ вы. Но куда –
С украденным вы газом?
Его домой не принесешь –
Не будьте так наивны! –
Поскольку дома сам живешь,
А этот газ противный.
Его продать бы в самый раз –
Да от соседей стыдно,
Поскольку... всё же это газ!
И это очень видно.
А если выбросить его,
Тебя же спросят сразу:
– С какой же целью воровство
Вы совершали газа?