А впрочем, снег так и остался снегом,
Все те же хлопья в свете фонарей.
Их мягкая медлительная нега
Всех наших слов и чище, и мудрей.

И Бог дарует мудрость и терпенье
Тому, кто ищет их среди зимы.
Рассыпаны, как зерна, озаренья
Меж снега, звезд и леденящей тьмы.

* * *

Полосы света, всхлипы спросонок...
Жизнь разбросает – Бог соберет.
Лучшая в мире опора – ребенок,
тонкая шейка, крошечный рот.

Вытяни, вынянчи, губы кусая.
Горестный стебель, теплый птенец...
Русская женщина, баба босая,
так ли терновый колет венец?

Детские руки – крепче каната.
Держат надежно: кричи, но живи.
Вот и твоя зазвучала соната,
строится снова Спас-на-крови.

Русская женщина, брови собольи...
Так ли зима чересчур холодна?
Время с избытком сдобрено солью:
кровь солона, и слеза солона.

* * *

О временах чужих не плачу,
В своем торжественно живу.
На подоконник свой удачу
Широким жестом не зову.

Гармонии не больше в мире,
Чем в стрелке лука на окне.
Я в тихой маленькой квартире
Упрямо радуюсь весне.

Чуть потеплеет – мою стекла,
И путь луча прозрачно-чист.
А время сжалось и поблекло,
Ложась зигзагами на лист.

г.Железногорск

Анатолий КОБЗЕВ,
из свиты “Короля поэтов”

ЧЕРДАК

Где пахнет затхлой плесенью и пылью,
На мрачном паутинном чердаке
В углу валялись сломанные крылья
В дырявом перепачканном мешке.
Ну, что ж, и у меня когда-то было
Два серебристо-розовых крыла...
Широкой силой небо вдаль манило,
Да мать-земля паденьем обожгла.
А молодость влекла прямой дорогой
К высокой белокаменной стене.

Но старшие расчётливо и строго
Ломали по кусочкам крылья мне.
Я все же влез на самый верхний камень.
И чуть забрезжил радостный рассвет,
Я замахал уверенно руками,
Но понял вдруг, что крыльев больше нет.
Спустился вниз безропотно и вяло,
Из общей миски ел и место знал,
Стал винтиком, работал без запала
И только самолетами летал...
Но иногда так хочется на крышу:
Представить за спиной щемящий груз
И сделать шаг. Но каждый раз я слышу,
Как мой же голос шепчет: «Разобьюсь!»

* * *

Нынче летом умер дед Егор.
А за ним и бабка Агриппина.
Потускнел, осунулся их двор,
Пёс скулит, не кормлена скотина.
Некому шагнуть сюда ногой,
Замести следы людского горя.
Заходили люди раз-другой,
Да у всех своих “делов” по горло.
Наконец, приехал внук. Всплакнул,
Выпив стопку над могилой деда.
А за дом так дорого загнул,
Что, крестясь, заохали соседи.
Не нашлось желающих купить.
Дом в деревне – невидаль какая!
Дом забили. Пусть себе стоит.
Внук уехал. Горестно вздыхая,
Разбрелись старушки по дворам,
Потянулись будни сизой скуки.
Уезжают в город по утрам
Чьи-то сыновья и чьи-то внуки.
Кто же выйдет в поле по весне?
Снег холодный падает за ворот.
Мокрый ветер хлещет в спину мне.
Я за всеми потянулся в город.

г.Красноярск

Андрей ВЛАСОВ,
из свиты “Короля поэтов”

ВОРОБЕЙ

Я сижу на табуретке
У печи и ем блины.
Воробей сидит на ветке
Среди зимней тишины.
Я сижу на табуретке
У печи и ем пирог.
Воробей сидит на ветке,
От мороза весь продрог
С.Яценко

Светлый праздник Первомая!
               Мой законный выходной!
Стол на кухне накрывая,
              Предвкушаю пир горой!
Вдруг, замешкавшись немножко,
              Нарезая сельдерей,
Замечаю, что в окошко
              Корчит рожи... воробей.