Геннадий НИКОЛАЕВ
ABSOLVO TE
“Ни Солнцу, ни Смерти в глаза не посмотришь”.
Ларошфуко
Его взяли в Питере по старой классической схеме: на перроне Московского вокзала при выходе из спального вагона. Двое спортивного вида юношей, вежливо придержав его за локотки, слева и справа, извинились, уточнили, он ли Евгений Васильевич Снегирев. Чего ему было отпираться, он сказал, что да, это он, Снегирев. Один из них, в очках, с приятной улыбкой представился: они сотрудники Управления, их руководство хотело бы немедленно обсудить с ним кое-какие важные аспекты его гениального проекта. Поэтому просим в специально поданную машину. “Интеллигент” услужливо взял его дипломат. Снегирев поблагодарил, но сказал, что очень спешит, не до разговоров. “Интеллигент” показал на чемодан в руках его коллеги, старый, потертый, с двумя замочками, несомненно его, Снегирева, чемодан, в нем он отвёз в Москву комбинезон, его и Кукурузова детище, которое там тотчас засекретили! Снегирев возмутился: каким образом чемодан оказался у них?! Да кто они такие! Он рванулся было, но ребята крепко взяли его за руки, и Снегирев, обескураженный таким поворотом дела, повиновался силе. Да и не хотелось привлекать к себе внимание, ведь могли быть и знакомые...
1. ИСПЫТАНИЕ
Кто не был изобретателем, тому, конечно, не понять, какие страсти забушевали в душе Снегирева, когда небо над Питером, наконец-то, очистилось от туч и выглянуло солнышко. Утром Снегиревы и Кукурузовы, не медля ни минуты, на двух машинах двинули на свои дачи. Снегиреву не терпелось испытать новую Идею, воплощенную в виде комбинезона, сделанного совместно с Кукурузовым. Кукурузов же мечтал поскорее забраться в свой огромный парник (арбузы там выращивает!) и целиком погрузиться в любимый мир огородной флоры.
Соседи по этажу, Снегиревы и Кукурузовы имели и дачи в одном и том же садоводстве, и по дачам тоже были соседями. Полтора часа езды и – пожалуйста: солнце, свежий воздух, набухающие почки, весенние ароматы. Вика решила почистить участок, а Евгению Васильевичу давалась полная свобода действий.
Но без Вики он не справился бы с комбинезоном, поэтому первым делом они закрылись в своем щитовом домике, задернули занавески на окнах, и Евгений Васильевич разделся. Один пикантный момент: для лучшего контакта чешуек комбинезона с кожей Снегирев регулярно сбривал волосы на голове и на теле. Сейчас, в плавках, безволосый, он выглядел более чем странно, и Вика, насмешница, не упускавшая случая поддеть, разыграть своего благоверного, расхохоталась. Снегирев насупился было, но, глянув в тусклое зеркало старого платяного шкафа, лет двадцать назад перевезенного на дачу, тоже рассмеялся. В зеркале перед ним стояла довольно несуразная фигура: рослый, сутулый мужик, с тонкими мосластыми ногами, но еще
с крепкими мышцами, жилистый, с орлиным носом и яркими, как бы светящимися изнутри глазами. “Орел!” – похвалил он сам себя и от полноты чувств плюнул в зеркало. “Спасибо партии родной, теперь я нищий и больной!” – продекламировал он свой очередной экспромт. Вика покатывалась со смеху. Она повисла на нем, и оба хохотали, покачиваясь и приседая, чуть ли не до коликов.
Однако, шел уже первый час, а у них, как любил выражаться Снегирев, еще ни в одном глазу. И они вдвоем начали осторожно натягивать кольчугу, скорее похожую на водолазный костюм, только не из резины, а из драгоценных чешуек. Это были уникальные ползунки до подбородка, соединенные с капюшоном-маской. Сзади костюм затягивался “молнией”, для рта, носа, глаз и ушей имелись тонкие отверстия. Щель имелась и в том месте, где в штанах у нормальных мужиков сделана ширинка. Два провода тянулись от макушки к приборчику – источнику тока. Систему эту Снегирев и Кукурузов смастерили сами, зимними днями, прихватывали и ночи, но Снегирев все же был автором Идеи, потому-то и распаляла его жажда как можно скорее испытать первый образец на себе.
Вика, казалось, привыкшая за тридцать пять лет совместной жизни к изобретательству своего неуёмного супруга, уже вся испереживалась, следя за тонкостями и перепетиями создания гениальной сбруи. Верила или нет – другой вопрос, ведь она, в отличие от технаря Снегирева, была гуманитарием, переводчицей с испанского и в вопросах техники разбиралась слабо, хотя и участвовала в качестве переводчицы на Кубе во время строительства там лаборатории “для Фиделя”. Снегирев был руководителем бригады проектировщиков, а Кукурузов – старшим инженером-технологом.
Ее родители, врачи, конечно, хотели, чтобы Викочка тоже стала врачом, но уже в ранние годы у нее проявился характер – своевольный, упрямый, и не всё, что ей предлагали из самых лучших побуждений, она принимала. Так, например, ни за что не захотела заниматься фигурным катанием, зато в балетный кружок – с удовольствием. Хотели, чтобы она занималась скрипкой или фортепиано – ни за что, но уроки по вокалу – с удовольствием. Хотели, чтобы изучала английский – нет, но испанский – с удовольствием!
Последние годы родители болели, она вынуждена была оставить работу в университете, чтобы ухаживать за ними. Умерли они в один год, сначала отец, а через полгода мама, тоже внезапно. Квартира, большая и хорошо обставленная, кое-какие ценные вещи, которые остались, по обоюдному согласию Вики и Снегирева, были переданы их сыну и его семейству.
Скачать полный текст в формате RTF