Потом мои новоиспечённые друзья объяснили, что благодаря мне подстрелили эту неудачливую француженку, и она сейчас проходит первый этап. Раз пятидесятый. И не дай Бог мне её повстречать – придушит!
Вечером были танцы-жманцы-обниманцы. Появился новенький, который на охоте пытался подстрелить зайца. Не рассчитал чего-то; отдачей его и убило. Недоделанного. Я перекусила и попросилась на третий этап.
Что аквариум не чистили месяца два, было понятно с первого взгляда. Чем можно заниматься рыбке, я никогда не представляла. Оказывается, кучей всего интересного: глазеть на водоросли и биться хвостом о стенки. Рядом со мной плавало много разнообразных существ. После пятого съеденного стало понятно, что я пиранья. Как романтично! И 680 тысяч очков. Близко, близко. Вау, какой-то милый мальчонка кидает мне мясо, сырую говядинку. Обалдеть! Пупсик, а вот пальчик в воду ты зря засунул. Теперь поздно орать! 700 тысяч! Пришла суровая тетка, кинула мое бренное тело на сковородку с тефлоновым покрытием.
Впереди меня ждёт новый этап. А пока – отдых!
Меня повезли осматривать местную достопримечательность – кладбище. Там захоронены те, кто не выдержал зелёной тоски на этой дурацкой планете. Могил шестьсот есть. При населении в 20 человек это совсем неплохо. На могилках стоят импровизированные памятники из бутылок и плесневелой ветчины, сервированной апельсиновыми косточками и корочками. Лепота! Я поняла, что мне просто необходимо набрать очки, иначе...
4 этап. Теперь я рыжий и усатый таракан. Вернее, рыжая и усатая тараканка. И живу я в квартире 21 у фигуристой, мохнатой, истошно вопящей при виде меня девицы; у которой имеется придурочный, истошно вопящий при виде меня персидский кот и накуренный, истошно вопящий при виде её парень. Представляете, всё, по чему я ползала, она с брезгливостью на морде выкидывает с балкона, лопоча что-то об охране окружающей среды; а её мама пыталась прибить меня тапком. Ничего не вышло – она гораздо медленнее улитки. У меня 960 тысяч очков и полный экстаз в душе!
Я позволяю девчушке наступить на меня голой ногой и, пока она в ужасе соскабливает кожу со ступни, медленно, с чувством собственного достоинства умираю.
Задерживаться на планете выше моих всесильных сил, и я, хлопнув рюмашку для храбрости, в темпе пилю на пятый этап.
Быть вестибулярным аппаратом у алкоголика – удовольствие последней сомнительности. За сам факт моего присутствия у бедного мужичка мне дали 100 тысяч. 1600000! Я могу выбрать любую жизнь!.. Мои мечтанья прервало грубое тиканье счётчика. По нулям... Неужели этому мужичонке ну никак нельзя было падать в грязь лицом...
Я не хочу жить на этой проклятой планете и жрать цитрусовые! Вы, Существа фиговы, какое право вы имеете распоряжаться чужой жизнью? Жизнью Человека с большой буквы (то есть меня!)?
Заткнись! – услышала я чей-то голос. – За вяканье спирта лишают. И вообще, твоё дело пересмотрено. Дают ещё шанс. За исключительную пакостность. Высшим такие кадры нужны, сами-то они чистенькие... Быстро на первый этап!
...Как хорошо быть слоном...

г.Томск

ДиН память

Владимир ШИРЯЕВ

* * *

Г.Ч.

Становится тайное – явным...
Прислушайся, старый дружок:
как будто бы ночью оттаял
тот самый волшебный рожок.

И звуки ожившие льются,
и те, кто убиты, встают.
И люди счастливо смеются,
и плачут, и песни поют.

* * *

Как и десять дней назад,
в царственном безделии,
мрачно вороны сидят
на высоком дереве.

Закричу на весь наш сад! –
Взмоют без оглядки.
Опустились. Вновь сидят.
Но в другом порядке.

* * *

Г.Полицыну

Точка, где мы появляемся с Геной,
сразу становится криминогенной.

Не потому, что мы носим ножи,
а потому, что мы учим всех жить.

Правду народ не желает любить.
И – начинает нас с Геною бить.

* * *

Порою очень даже меткими,
порою спорными весьма,
Ульянов испещрял пометками
библиотечные тома.

Пускай ты вождь, но что за мания
такая странная, скажи?
Писать прорезалось желание –
на чистых листиках пиши!

Пусть я соображаю медленно,
и пусть вождям я не чета, –
но я за порчу книжек Ленина
сурово б очень отчитал!