А закипевший от гнева чайник грозно насвистывал арию индийского гостя.
А из телевизора повалил дым, на экране горели подмосковные торфяники.
А трёхканальный радиодинамик “Маяк-202” вещал на одном из марсианских каналов, каналья!
А настольная лампа с нажатием кнопочки начала крутить башкой, мигать на манер проблесковых маячков милицейских машин и выть при этом тем же дурным, правоохранительным вокализом.
И тогда я сел за стол – и написал решительно всё, что думаю по поводу всего этого безобразия.
Пишу, значит, и думаю: когда я совсем (или ещё не совсем) дойду (или же не дойду) до точки, то вдруг вспомню (а может быть и не вспомню), что забыл (или не забыл) сообщить очень (или не очень очень) важное: в какой день октября это безобразие приключилось? – но, вспомнив (или не вспомнив) о забытом (а может и не забытом), тут же и подумаю (или не подумаю): а – зачем? что от этой подробности переменится, а коли всё же переменится, так в какую сторону?.. когда пень за пнём, око за око, за далью даль, за Русью Русь, за грустью – то же самое... И я скажу напоследок: извините великодушно, господа, за столь долгий и сумбурный роман-с, за эту, если хотите, ещё одну петербургскую повесть. Уверяю вас, ничего подобного более не повторится, по крайней мере, в ближайшие вперёдсмотрящие годы, однако же за последующие – извините, не ручаюсь, ибо кто ж знает, каким манером всё сложится, образуется и утрясётся в том, ни уму ни сердцу непостижимом, постоянно убегающем времени? И как они, русаки с рысаками, будут жить там, далеко, через пару веков – подумать только: двести лет спустя!.. а когда подумаешь, так и фыркнешь: подумаешь, экая даль-невидаль! ну, и что? чего мы там не видали-то, двести лет спустя рукава?

1799 – 1999
Санкт-Петербург – Москва – Париж – Рим –
Петроград – Ленинград – Петровский Завод – Иркутск

ДиН память

Владимир ПЛАМЕНЕВСКИЙ

Дождь

И небо решило тогда расколоться,
и вылетел в небо связной из колодца,
проверил запасы и крикнул: “Пошёл!”
Задёргались молнии, треснули тучи,
из трещины голос раздался певучий,
и дождь величаво вошёл, как посол.

Мы ждали его терпеливо и долго.
Летела, как ангел, по улице “Волга”,
из лужи воздев водяные крыла;
мы этих послов принимали как надо,
ни личной охраны там нет, ни парада:
а что им терять – ни двора, ни кола!

Там только сидят лилипуты на лесенке
с ковшами воды и весёлые песенки
под чмоканье, шутки и брызги поют.
Им сладко от этой случайной работы,
не пишут правительствам грозные ноты,
а просто поют и соседям дают

такую же в небе проделать работу.
Алжир, Армавир, Туапсе, Туамоту
окупят усилья такие с лихвой:
как только уйдут водолеи на роздых,
в кладовках тотчас же накопится воздух –
светлейший, ручейный, ничей – мировой!

Поэтому – к чёрту угрозы, пароли!
Уверен – не выронят зеркало тролли,
их запросто вышвырнет наш лилипут
в космический мрак, и пускай в этой драме
носы приставляют к кривой амальгаме
и в ярости слезы бесплодные льют.

г.Листвянка, Иркутская область