капитана и штурмана “Пилара” 26 апреля 1934 года. “Пилар” и Грегорио очень помогли Эрнесту. Грегорио не только исполнял свои прямые обязанности, но и участвовал в охоте на подводные лодки во время второй мировой войны, был товарищем Эрнеста по морским походам за рыбой и помогал ему в изучении Гольфстрима в кубинских водах.
Подпись: Мэри Хемингуэй”.
Видя, как я усердно записывал перевод, Грегорио добавил, что у него с Хемингуэем был договор. Это зависело от того, кто первым умрет. Если выпадет Эрнесто, то Фуэнтес позаботится о “Пиларе”. Он поставит ее на Финке Вихии и сделает для нее стеклянный дом. Все подготовит, как всегда: его удочку, стакан с ромом, положит открытую книгу и немного чистой бумаги, его ручку. Еще там будет статуя писателя.
Хемингуэй тогда ответил Грегорио, что он хорошо все продумал.
Печально, но Папа (шкипер и другие близкие друзья так называли Хемингуэя. — О.Г.) действительно ушел первым. Он оставил Грегорио “Пилар”, оцененную позже в полмиллиона долларов.
— Но разве бывает цена для любви и памяти? — задумчиво произнес Фуэнтес. — А она ведь воплощена в нашей яхте. Это никакими деньгами не измерить.
Однако простому рыбаку содержать такой корабль, конечно же, было не под силу. Вот он и передал его революционному правительству. Узнав об этом, Фидель Кастро распорядился предоставить Грегорио моторную лодку, на которой он мог бы выходить в море рыбачить. И она долго служила ему верой и правдой.
— А сколько вам сейчас лет? — спросил Саша, банкуя “Миналовской”.
— Я еще молодой! — оживленно заблестели глаза Старика. — Наверное, сто!
И мы выпили за здоровье человека, за плечами которого были целый век, интереснейшая судьба и огромная сила воли.
Мы провели на верандочке не более получаса, но и этого было достаточно, чтобы понять, какие отношения связывали Грегорио с жителями Кохимара — ни один человек не прошел мимо, чтобы не поприветствовать патриарха. В маленьком рыбачьем поселке ему воздавалось должное за доброту и как бывшему шкиперу “Пилара”, и как опытному рыбаку.
Нет, Грегорио Фуэнтес никогда и никуда не уйдет. Он, как и Эрнест Хемингуэй, останется в памяти людей, в рассказах и легендах. Ведь легенды рождаются лишь о Великих и Настоящих людях.

г. Саяногорск.

ДиН память

Виктор СМИРНОВ

***

Кусты лопухов да крапива
Кругом обложили мой дом.
Сегодня весна окропила
Усадьбу веселым дождем.

Где тянутся к ветхой ограде
Веревки для сушки белья,
Береза в зеленом наряде
Стоит, словно мама моя.

А мамы давно уже нету,
Давно на кладбище лежит.
Мне горесть утратную эту
С трудом удалось пережить.

Как вестник с печальной могилы
О скорбном родительском дне, –
Большой мотылек чернокрылый
Является в гости ко мне.

Заглянет в оконные рамы,
Потом прилетит на крыльцо,
А я прошепчу: “Здравствуй, мама”,
И – слезы накроют лицо.