ПИСЬМО ИЗ САЯНОГОРСКА
Владимир Балашов
СТАРОСТЬ ДОН ЖУАНА
И лишь когда средь оргии победной
Я вдруг опомнюсь, как лунатик бледный,
Испуганный в тиши своих путей,
Я вспоминаю, что, ненужный атом,
Я не имел от женщины детей
И никогда не звал мужчину братом.
Н. Гумилев. Дон Жуан.
В Чертоге сумятица, ибо Создатель в страшном раздражении. Ангелы-хранители Земли и Эндера с опаской возникли пред Его всевидящим взором.
По своему обыкновению, Создатель начал издалека — чуть ли не с сотворения мира:
— Из Великого Хаоса я создал прекрасную Вселенную и решил населить ее столь же совершенными, как и я, существами — людьми. Но благим помыслам не суждено было осуществиться — я даже предположить не мог, что будут творить эти людишки!.. Хорошо еще, что хватило разума заселить лишь две планеты, два антипода: Эндер — Рай и Землю — Ад. Я говорю “хорошо” не в смысле хорошо, а в том смысле, что всего только две. Как это ни печально признавать, но люди не оправдали надежд — они постоянно нарушают мои заповеди, они кощунствуют, они расшатывают устои самой Вселенной...
Хранители понимающе переглянулись: столь пространное вступление могло означать только одно: опять ЧП с какой-то из мусорных “черных дыр”, и срочно нужна светлая материя на восстановление Пространства.
— ...Очередная междоусобица на Земле дала такой приток черной энергии, что нарушила установленный мной Всемирный Закон Равновесия, — продолжал вещать Создатель. — Я же, как вы помните, сгоряча дал зарок никогда не вмешиваться в их внутренние дела. Но сейчас возникла насущная необходимость вмешаться, потому что нависла угроза над самим мирозданием. Посему... — Создатель многозначительно откашлялся, — нужно срочно получить дополнительно один квазиимпульс светлой материи. Такое количество материи под силу выдать как Эндеру — планете неограниченных наслаждений, так и Земле — планете выстраданной любви. Кто из вас выполнит эту почетную миссию — не важно. Благодарность моя не имеет границ, и свершившему воздастся по его заслугам!
— Создатель ясно дал понять, что можно ожидать некоторые привилегии, — сказал Хранитель Эндера, когда они остались вдвоем. — Эта брешь, конечно, не первая и не последняя в сложном организме мироздания. В Его владениях чего только не случается... Я, наверное, до конца Света не забуду, как в результате набора моментальной критической массы “черной дырой” сколлапсировало целую звездную систему. Мне тогда пришлось изрядно потрудиться и устроить на Эндере настоящую оргию развлечений...
— А мне ничего другого не оставалось, как учредить Ночь вседозволенной любви... — погрузился в воспоминания и Хранитель Земли.
— Сегодняшнее задание не в пример легче... Можно, конечно, бросить жребий и положиться на волю случая — чья очередь выпадет... Но можно сделать лучше!
— Пока не вполне понимаю, к чему ты клонишь, Хранитель Эндера?
— Просто я предлагаю пари. Чтобы было интересней и было, что вспомнить! Я, со своей стороны, отыскиваю человека, пресытившегося всеми развлечениями на свете, а ты со своей — человека, практически утратившего возможность, вернее, потребность любить. Немного времени у нас есть: если кто-то из нас сумеет своего расшевелить — тот и заслужит признательность Создателя.
Дон Жуан полулежал на своем непритязательном ложе в лесной хижине и бездумно смотрел в окно: на выплывающее из-за кромки леса причудливое облако, на колыхаемые утренним ветерком ветви деревьев, на почти затянутую травой тропку, прихотливо повторяющую изгибы невидимого ручья. Он неспешно, чтобы растянуть удовольствие, пригубил кубок дешевого красного вина — и грезы сладостным туманом начали заволакивать сознание. В мире грез становились призрачней мысли, ярче краски окружающего мира, даже старческие чресла как будто наливались молодой живительной силой...
Однако скептический разум даже под действием вина оставался мудрее тела, поэтому, как всегда, — на грани реального и нереального — чертик неверия и сомнения нагло высунул свою бесовскую рожу и начал задавать свои ехидные вопросы:
— Вот ты лежишь сейчас в убогой хижине, старый и несчастный. Неужели тебе не обидно?..
— Нет. Итог сей неизбежен — старость приходит ко всем, и она очень кратковременна по сравнению с предыдущей жизнью...
— Пусть так, но ведь одиночество никак не назовешь наградой для старости?..
— А я и не одинок — со мной всегда мои мысли, воспоминания о прожитом...
— Ты столько грешил в своей долгой жизни и даже сейчас, у смертного одра, продолжаешь грешить в мыслях. Когда в бессонной ночи ты перебираешь четки мыслей, не страшишься предстать после смерти пред судом Создателя?
— То был не грех, ибо греховна похоть, а я любил всех своих женщин — любил искренне. Не моя вина, что каждая последующая оказывалась прекраснее предыдущей.
— Но ты же искушал их!
Скачать полный текст в формате RTF