ПИСЬМО ИЗ ГЕРМАНИИ

ВСЕМИРНО ИЗВЕСТНОМУ
КАРИКАТУРИСТУ ВЯЧЕСЛАВУ СЫСОЕВУ
ИСПОЛНИЛОСЬ ШЕСТЬДЕСЯТ ЛЕТ.
РЕДАКЦИЯ ЖУРНАЛА “ДЕНЬ И НОЧЬ”
ОТ ДУШИ ПОЗДРАВЛЯЕТ
ХУДОЖНИКА.

Евгений ПОПОВ

РЕАБИЛИТАНС
РИСОВАЛЬЩИКА

Художника Вячеслава Сысоева арестовали 8 февраля 1983 года, когда страной правил поэт Андропов, а выпустили “на свободу с чистой совестью” ровно через два года, когда он полностью отбыл назначенное ему наказание по ст. 228 сурового УК РСФСР за “изготовление и распространение порнографических изображений”, каковыми были объявлены с высочайшего повеления КГБ его ядовитые рисунки.
Непосредственно в день посадки Сысоев, 4 (четыре!) года успешно скрывавшийся от “искусствоведов в штатском”, варил на чужой подмосковной даче суп из венгерской уточки и заканчивал новую работу с условным названием “ТРИ ПУТИ-ДОРОЖЕНЬКИ”. Это была такая советская игра типа американской “Монополии”, где посредством бросания фишек можно было проделать скорбный путь от родильного дома до пунктов “ТЮРЬМА”, “ЭМИГРАЦИЯ”, “ДУРДОМ” через “ШКОЛА”, “ГПТУ”, “ИНСТИТУТ”, “АРМИЯ” и т.д. Поужинать уточкой Сысоеву тогда не удалось, а игра канула где-то в российских гэбэшных пространствах в ходе напряженной классовой борьбы советской власти с “пидарасами и абстрактистами” — каковыми, с подачи легкого на язык Н.С. Хрущева, эта власть традиционно числила практически всех художников тогдашнего “андерграунда” вне зависимости от их творческой манеры и, как теперь выражаются, сексуальной ориентации.
А непосредственно после его выхода из “зоны” власть, устами тов. Горбачева суля новый небывалый расцвет погрязшей в застое стране, вдруг взяла да объявила “перестройку” под лозунгами “прибавим в работе”, “больше социализма” и так далее. Тогда-то я и познакомился лично с легендарным Сысоевым, который в миру имел статус “рабочего детского сада”, а через год, восстановленный в родном Горкоме Графиков, тут же был из этого Горкома исключен — в этот раз за “хулиганство”, выразившееся в том, что он сильно обложил словами, популярными в лагере (пардон, Исправительно-Трудовом Учреждении 42/12, Архангельская область, Холмогоры,

где сорокашестилетний художник сидел, как Ломоносов, среди малолетней шпаны), какую-то бабу из управления культуры, которая вознамерилась снять с выставки его работы, не поняв тонких намеков тогдашнего Генерального Секретаря КПСС на такие толстые обстоятельства, что прежней безмятежной жизни коммунистов пришел капут.
Это было то время, когда “ВСЕ СМЕШАЛОСЬ В ДОМЕ ОБЛОМОВЫХ”, как при мне выразилась одна дамочка в метро: Сахарова УЖЕ вернули из ссылки, но главный горбачевский идеолог Медведев ЕЩЕ клялся, что никогда не допустит в печать антисоциалиста Солженицина.
Сысоев к тому времени имел бешеную международную популярность, но как-то не поворачивается язык отнести его славу за счет рекламной компании “компетентных органов”, травивших его, как зайца, но добившихся решительно противоположного результата: арестованного художника взяла под защиту не только абстрактная “мировая общественность”, но и конкретные столпы искусства ХХ века — Ив Монтан, Ингмар Бергман, к примеру, и даже престарелый датский коммунист Херлуф Бидструп, автор многочисленных “антикапиталистических” карикатур, некогда чрезвычайно популярных в Советском Союзе. Был создан “комитет Сысоева”, куда дали согласие войти русские, американские, французские и немецкие художники, писатели и общественные деятели. Во Франции вышла роскошная монография, посвященная художнику, о нем трубили “радиоголоса”, писали западные журналисты, польская “Солидарность” выпустила на желтой газетной бумаге его альбом, названный “Жить стало лучше, жить стало веселее”, прошли выставки его работ — в том числе и подпольная, в Москве, на квартире патриарха андерграунда поэта Генриха Сапгира, под окнами советского посольства в Париже бушевали демонстранты, тогдашний эмигрант Александр Глезер выпустил в своем издательстве “Третья волна” мемуарную прозу Сысоева с характерным