Ирен ГАУ

РАССКАЗЫ ОБ АНГЕЛАХ

АНГЕЛОК БОГОМОЛА

Давным-давно в нашем доме размещался мужской монастырь. После революции церковь снесли, а в бывшем жилом помещении братии устроили гараж, разобрав кирпичные простенки келий. Во время войны, когда пережившие все ужасы переселенцы готовы были ютиться хоть друг у друга на головах, лишь бы подальше от бомбёжек, потолки добротного ещё особняка отмыли, стены побелили и всё пространство разделили на те же комнатушки-кельи. Только вот простенки новые куда тоньше прежних стали. Война давно закончилась, но в монастыре с тех пор так ничего и не переменилось.
Отдав Родине долг и вернувшись домой через два года, я оказался в другой эпохе и обалдел от того, как всё переменилось. Чтобы не пропасть в круговерти свихнувшейся жизни и помочь нищавшим в деревне родителям, остался в городе и занялся бизнесом. Кругом стали появляться частные лавчонки с нехитрым товаром. Вот мы и взялись с другом, таким же демобилизованным как и я, но только с городской пропиской, поставлять всякую мелочь. Дело пошло на лад, завелись деньжата. Мы их, само собой, в дело пускали. Но и на развлечения хватало: сауна, девочки... Не жизнь – малина. Квартирку же снимал, собирался у хозяев ее выкупать. Да не успел…
Задумали мы как-то сорвать большой куш. А на чем в России наверняка не прогоришь? На бухле, конечно! Достойного пойла ненасытным гражданам всегда не хватало, тем более в то время. Прослышали тогда, что в южных регионах вино по дешевке сдают, вот и загорелись. Собрали все бабки, какие были. Друг даже “девятку” барыгам загнал, думал у них же выкупить с оборота. Уже билеты на руках были, да угораздило меня в весеннюю гололедицу выстелиться, ногу в двух местах сломать. Так и получилось: друган за товаром помчался, а я на “Скорой помощи” -- в больницу. Но это полбеды. Получили мы свой долгожданный груз и ахнули! Вместо винища нам такую бодягу подсунули, что стеклоочиститель по сравнению с ней бургундским казался. Я на друга: куда, мол, смотрел? А он сам охренел, клялся и божился, что при разливе лично присутствовал. И когда подменили, сволочи? Мы туда, сюда, да концов так и не нашли...
Кидалово ещё то – страшно вспоминать. Капуста кончилась, и нарубить негде: прошла лафа. Друзьями настоящими обзавестись так и не успели. Да что такое в наше время настоящие друзья: редкость, блин, воще! Кореш вместе с машиной и жену потерял, а мне пришлось обосноваться на первом этаже общаги-монастыря.
Мытарства привели меня на огромный, доведённый до ручки завод, где зарплату давали с многомесячными задержками. Про сауну и девочек поневоле пришлось забыть. Не Зойку же разведёнку по углам обжимать! Сплошной маразм и онанизм! Вконец запустил себя и начал дичать. “Монах в синих штанах” – да и только!
По вечерам, когда выстиранное в “предбаннике” общей душевой белье томилось на длинных, размахрившихся от времени веревках, когда в разномастных

кастрюльках кипело и постанывало всевозможное варево, а склизский пол в каменном сортире проглядывал тёмными глазницами из-под толстого слоя пудры-хлора, я становился невольным участником представления. Его актерами являлись все жители гадюшника. Но самым ярким талантом, затесавшимся среди нас, был мой сосед. Судите сами. Занавес!
Вовремя помыться было для всех жильцов великой головной болью. У нас правила такие: хочешь тело в чистоте держать – других опередить сумей. Раз вернулся я пораньше с работы и прямиком в душевую. Заглянул – никого: ни баб с тазами, ни тряпья, ни бранящейся очереди. Только слышно, как вода тихой струйкой бежит. Это меня не остановило: “Вот подфартило!” – думаю. Смело захожу, отдергиваю клеёнчатую занавеску и вижу: соседушка отмокает, аж глаза от кайфа прикрыл. Я так и замер в непонятках, потому что ещё утром собственными глазами видел, как сизоносый голубь, приняв на грудь, шкандыбал по коридору в сторону душевой с облезлым полотенцем через плечо. И видно было, мужик давно отмокал: морщин не видать – сплошные пупырышки, и нижняя губа мелко тряслась вместе с челюстью. Но на озноб он не обращал ни малейшего внимания. Бережно и осторожно, обеими руками мылил он своё обвислое хозяйство.
Меня аж замутило, и мыться сразу же расхотелось. Я вернул занавес в исходное положение, пока этот клоун не предложил занять место рядом. Зато теперь мне ясно представлялось, с кем частенько разговаривал алкаш, оставаясь в комнате абсолютно один.
—- Что, браток, прокис? -- заводил он свою скрипучую шарманку. -- Что повесил нос? Даже не пошевелишься? Ну и хрен с тобой!
Я болезненно реагировал на шамканье беззубого рта в соседней комнате. “Почему?” -- удивитесь вы. Сейчас я вам все объясню.
—- Эй, ты чего прокис? -- так раньше со мной заговаривал сосед, пристраиваясь рядышком, как птица на насест, на край бездонного нужника. -- Опять бабы виноваты? Эх! Через них погибель наша, -- кряхтел и досадовал он одновременно.
И без него знал, что все мои марпусетки давно ловили кайф с другими френдами, а я, как последнее чмо, на сухую торчал здесь. Да провались он пропадом, этот монастырь!
Но особенно сильно сосед доставал меня на кухне. Только приступал я к колдовству над яичницей, как тут же появлялся и “артист”. И начинал изливать душу:
—- Любил я девушку, --причмокивая, принимался глодать корочку, подобранную на чужом столе, -- безумно... А она ... Сказала, что любит другого. Вот ведь

Скачать полный текст в формате RTF