Алитет НЕМТУШКИН

МЕТКИ НА ОЛЕНЬЕМ УХЕ

ДЕЛО ЛИШЕНЦА ДЖЕНКОУЛЯ

Иногда очень полезно заглядывать в архивы. Вот один документ из Эвенкийского окружного архива. “Дело лишенца Ивана Дженкоуля и его жены Арины”. Всего четыре листочка из ученической тетради. Читаю первую бумажку. Расписка-заявление. “Дана мной Анкоуль Авдотьей в том, что в феврале 1935 года на стоянке Панока в чуме Пикунова Василия Арина Дженкоуль шаманила — лечила его от живота, на что специально был зарезан олень — мойка. Ее муж, Иван Дженкоуль, тоже занимается обманством советской власти. Имеет не сорок оленей, а больше. В сем и даю справку-заявление”. Неразборчивая подпись.
Бумажка вторая. “Выписка из общего собрания Ванаварско-Чунского туземного Совета”. Постановление: Первое. Лишить Арину Дженкоуль избирательных прав как шаманку. Второе. Лишить Ивана Дженкоуль избирательных прав, который, как гражданин Ванаварско-Чунского кочевого Совета, значится как середняк. Считать, что данное определение по отношению к нему не соответствует действительности и он переводится в группу “кулак”.
Бумажка третья. “Семейный список Дженкоуля И.” “Дженкоуль И. — кулак, 51 лет. Жена : Арина — шаманка, 37 лет. Дети : Шиворча — сын, 12 лет. Андрей — сын, 8 лет. Тушкарик — дочь, 7 лет. Агикак — дочь, 5 лет. Шиглоча — сын, 4 лет. Виктор — сын. 3 лет. Дылгарик — дочь, 1 лет. Воспитанники : Какору — 16 лет. Долборик — 11 лег. Нишуча — 2 лет.
Бумажка четвертая. “Опись имущества лишенцев Ивана и Арина Дженкоуль”.
Оленей — 74 штук. Упряжки — 42. Седла — 34. Ружей — 5.
(2 — одноствольных дробовых, 3 — шомпольных). Собак — 4 . Сетей — 5. Берестянок — З. Лыж — 3.

На бумажке “Семейного списка” позже была сделана запись карандашом, и явно другой рукой.
“12 июля 1936 года кулак И. Дженкоуль убил свою жену, шаманку Арину, и сам застрелился.”
Вот и вся печальная история этой эвенкийской многодетной семьи. Дети, очевидно, тоже все поумирали, потому что сейчас уже никто не помнит людей с такими именами. И винить вроде бы некого. Ну, кто заставлял этого кулака-живодера Дженкоуля убивать жену и самого себя. Сам виноват ...

СТЫДНО СТАЛО

В Суринде живет и работает оленевод Маича Куркогир. За свою жизнь в тайге он много раз встречался с хозяином тайги и ни разу не приходил к помощи ружья. Стыдил его словами и амикан всегда отворачивал свою дорогу.
Близость зверя первым всегда чует учуг — упрется и ни за что не двинется вперед. Маича уже знает, что это значит. Спрыгивает с ездового оленя, срубает тонкую березку, либо лиственницу, и как появляется на

Скала “Перья”
Рис. Валерии Казак

встречу медведь, выставляет вперед это деревце. Бедный олень весь дрожит, а зверь вздымается на задние лапы, ревет и начинает теребить верхушку дерева, а Маича кричит: “Что тебе надо на моей дороге ? Что тебе надо ? Видишь, я же иду по своим делам, я не хочу тебе зла! Уходи!.. Уходи, тебе говорю!.. Я же тоже могу рассердиться и буду на тебя охотиться с ружьем, а ружье быстро тебе дыр наделает!.. Ты же не первый год в тайге ходишь, вон какой верзила вымахал, а на маленьких людей хочешь охотиться. Где у тебя ум?.. Как тебе не стыдно, ты совсем потерял лицо! Шерстью оброс, от того и краснеть разучился. Вот попадешься русскому, тот быстро тебе шкуру продырявит и кишки выпустит. Понял? Уходи с моей дороги!..”
Медведь перестает грозно рычать, но еще теребит лапой верхушку дерева, а потом вроде бы начинает прислушиваться к словам Маичи, и его охотничий пыл заметно пропадает: по веткам верхушки шлепает лапой, как бы нехотя, словно отмахивается от комаров, а потом и вовсе перестает, опускается на все лапы, отворачивает голову: стыдно становится. Делает шаг в сторону, второй — мгновение — и он исчезает в кустах. Только мелькнет, ни ветка не шелохнется, ни сучочек не треснет. Растворяется в лесу.
У него есть стыд.

ЭВЕНКИЙСКИЙ ЦЫГАН

Как начинаю вспоминать свое детство, так сразу видится та необыкновенная весна, чудная, неповторимая весна, оставшаяся в памяти на все отпущенные судьбою годы. О, какая яркая она была!
Как и все эвенки, мы с бабушкой жили в чуме, но на зиму переселялись в маленькую избушку, выстроенную еще покойным дедом. Она стояла на самой окраине русской деревни. Так вот, в один солнечный весенний день вдруг в дверь нашей избушки раздался стук. И мы, переглянувшись, недоуменно замерли. У нас же не принято стучать, ну как будешь стучать в чум, заходи сразу и, попив чаю, рассказывай, какая нужда тебя привела к хозяевам. Бабушка моя застыла с открытым ртом, мол, что это такое? Испугался и я. Открылась дверь и в избушку ввалились какие-то две черные фигуры: мужчина и женщина. Оба с черными, словно намазанными жиром, курчавыми волосами, в широких одеждах, ну, прямо вороны. У женщины в ушах большие, как березовые листья, клипсы, на руках сверкающие кольца, а у мужчины на ногах хромовые, тоже сверкающие сапоги и сережка в одном ухе. Мы застыли с разинутыми ртами и испуганными глазами, и когда мужчина заулыбался золотым ртом, мы к своей радости еле-еле узнали своего цыгана. Это

Скачать полный текст в формате RTF