Илья ФОНЯКОВ

ПЛАЧЬ, НЕ ПЛАЧЬ —ОКОНЧИЛАСЬ ЭПОХА...

СХЕМА

Шаг за шагом и за датой дата —
Мир вокруг становится старей
И бесперспективней. И тогда-то
Время выкликает бунтарей,
Люди с подходящим свойством крови,
С комплексом амбиций и обид
Есть всегда и всюду наготове.
Что-то смутно бродит в них, свербит.

Анекдоты, кухонные сходки,
Под копирку бледные стишки,
Обыски, тюремные решетки,
Мученики. Их ученики.
Кто-то отмахнется, мол, пустое,
Перебесятся! А между тем
Проседают, рушатся устои.
И — “кто был ничем, тот станет всем!”

Нет, не станет. Разве на минуту.
Вытолкав решительно взашей
Тех, кто лез в огонь и сеял смуту,
Время выкликает торгашей.
Люди с подходящим свойством крови,
С надлежащим вирусом в крови
Есть всегда и всюду наготове —
Только позови, благослови.

Спекуляция и контрабанда.
Рэкет. Конкуренция валют.
Против каждой банды — контр-банда.
Громкие разборки там и тут.
Беспредел. Анархия. Охрана,
Сбивчивость указов и речей.
И, наметив кадр на роль тирана,
Время выкликает палачей.

ГОРНЫЙ АЛТАЙ, 1996

Директор школы стукнул кулаком!
“Как жить, скажите, подскажите, братцы —
Ни дров, ни денег, и куда податься,
Не представляю. Прежде — хоть в райком.

Там встретишься подчас и с дураком,
И все же, если очень постараться,
В конце концов заставишь разобраться
В кромешном положении таком.

А нынче у кого искать подмогу?
Хоть обращайся напрямую к богу
И жди потом, услышит или нет.”

В окне стояла осень золотая,
Синел вечерний сумеречный свет,
Молчали горы вечного Алтая.

АЛЬБИГОЙЦЫ

(Просто воспоминание)

Лев, сын Ахматовой и Гумилева,
Со сцены желчно вглядывался в зал,
-Попросим о родителях два слова! —
И раз, и дважды кто-то подсказал.

Был резкий голос раздраженно-громок
В ответ бесцеремонным голосам:
-Я к вам явился не как литпотомок,
Я значу в мире кое-что и сам!

Мы после с ним в машине толковали
Спонтанно, ни с того и ни с сего,
О мистицизме, о святом Граале
И альбигойцах — рыцарях его.

“Их правило звучало непреложно!
Когда захватят в плен тебя враги,
Клянись и лжесвидетельствуй — все можно,
Меняй лицо — но Тайну береги!

Ничто не исчезает здесь на свете
Бесследно, — повторял он, щуря глаз, —
Как знать, быть может, альбигойцы эти
Еще и ныне бродят среди нас?”

***
У стеклянной двери, носом к носу
С отраженьем собственным в упор
Грустный Изя курит папиросу —
Вышедший из моды “Беломор”.

Жизнь идет таинственным маршрутом,
Движется наощупь, наугад.
Над родным проектным институтом
Щит рекламный фирмы “Ренегат”.

(Это не придумано по пьянке,
Есть такая фирма на Фонтанке,
Тешит предприимчивых ослов
Непонятность иностранных слов).

Хоть бы кто пришел и все исправил!
Не получится. Не та страна.